"Константин Федин. Анна Тимофевна (Повесть)" - читать интересную книгу автора

- Тш-ш-ш!
Потом внятным шопотом:
- Должен прийти профессор, осмотреть меня: развелись на мне в огром-
ном числе козявки, все такая мелочь, меньше блох, ногтем не подхва-
тишь...
Остановился, вдруг ударил себя по голове и протянул обрадованно:
- Во-он что! Профессор обещал приехать в десять, а на часах полови-
на...
Вскочил, подбежал к стенным часам, перевел стрелку. В жестяном ящике
открылась дверца, из нее высунулось птичье чучело, закуковало пружинным
голосом, нырнуло назад в ящик.
Роман Иаковлев подскочил к жене, прижался к ней в холодной дрожи и,
звякая зубами, брызжа слюной, зашептал:
- Видишь, сколько их? Пока били часы, они сыпались через дверку на
пол. Теперь разбежались. Вот попрячутся по щелкам! Запорошат все щелки!
Как замазка! Профессор придет - не откроешь двери. Надо прочистить
дверь. Я сейчас возьму ножик, прочищу. А с меня так и сыпятся, видишь?
Мелочь какая...
Он бросился в кухню, зазвенел посудой, принялся скоблить чем-то при-
толоку. Бормотал несвязно, отряхивал быстрыми руками волосатое тело.
Анна Тимофевна занесла ногу на порог кухни, шевельнула белыми губами,
но нога вдруг вывернулась от неожиданной боли, губы растянулись, точно
обожженные. И чужим провопила она воплем:
- Ро-о-о!..
Опять от тупой тяжести, потянувшей все тело к земле, нежданно, шаг за
шагом, ступила не к той двери, куда хотела, а к спальне, к постели. И не
легла на постель, а вцепилась внезапно заострившимися ногтями в одеяло,
в матрац, в железную раму кровати, так, что окровянились пальцы.
- Ро-о-о!..
Роман Иаковлев, голый, волосатый, бормоча несвязное, ходил по комна-
там, совал нос в скважинки и щелки косяков, порогов, выколупливал ржавым
ножом без ручки - им кололи угли - сор да паутину. Переводил на часах
стрелки, ожидал профессора.
Дошел до спальни, просунул голову в дверь, увидел звериные корчи че-
ловека, помолчал. Анна Тимофевна закусила подушку, изломилась, не гляде-
ла, не слушала.
Муж сказал:
- Аночка, ты что кричишь? Придет профессор, ничего за шумом не пой-
мет...
Прикрыл дверь, пошел по стенкам, косякам, порогам выколупывать ножом
сор да паутину, стряхивать с волосатого тела незримую нечисть.
За шпалерами шуршали вспугнутые прусаки, таились за плинтусом и кар-
низами, шевелили усами, думали. По углам пряталась ночная серь. На сто-
ле, под бумажным букетом, умирала лампа.

Глава четвертая.

- Что ж это, ты, непутевый, на пост-то глядя - до зеленого змия, а?
Подтянулся у купца живот, а все еще ходуном ходит, до того этот псал-
мопевец хохотен.