"Георгий Федоров "Басманная больница" (повесть ) [H]" - читать интересную книгу автора

- Иду, иду,-примирительно ответил Марк Соломонович и, дойдя до своей
кровати, прямо рухнул на нее.

В палату вошел Степа, почему-то в белом халате, едва сходившемся на его
могучей груди, с пакетом апельсинов. Он уселся на табуретку возле кровати
Павлика, положил апельсины на тумбочку, а правую ногу на левую и заявил:

- Ты интересуешься, Пашка, как я на человеке ездил?

- Врешь ты все. боцман, травишь капусту,- улыбаясь, ответил Павлик,
который обожал всяческие истории, и чем невероятнее они были, тем лучше.

Поэтому Степа, не ответив на его выпад, потянулся и стал рассказывать:

- Когда в октябре сорок первого эти румынские недотепы из четвертой
королевской армии вошли-таки в Одессу, я с кем надо подался в катакомбы, а
было мне тогда пятнадцать лет. Нас было много, и мы этих фашистских вояк
учили одесской грамоте, даже автомобиль с ихним павлином-генералом
взорвали, "хорьх", такая черная колымага с желтыми фарами.
А эти недоноски что ни делали, даже газом травили, нас из катакомб
выкурить не могли, а сами вглубь соваться стеснялись. Потом гитлеровцев на
подмогу позвали. Те, конечно, посерьезнее, но мы с Молдаванки и не таких
били. А когда вышли наконец весной, словно всего-то и перезимовали. Только
я за эти три года мужиком стал.

- Стало быть, и бабы у вас там в катакомбах были? - поинтересовался
Кузьма Иванович.

- У вас, папаша, я вижу только передний интерес,- отбрил его Степа и
тут же, правда весьма туманно, объяснил: - В Одессе все было и есть для
тех.
кто не как верблюд, который, как известно, своего же горба не видит, не
о том я. Классик допустил перелет, когда написал, что в Греции все есть.
Это в Одессе все есть. Есть и греки, и даже Греческая площадь. Тут,
значит, пошел я в пехотный полк, аж до самого Берлина прогулялся, а потом
и к чехам занесло. А там и капитуляция. Кто выжил, тот жил как король, да
и вино из королевских подвалов дегустировал на Балатоне, у мадьяров то
есть. Только вот с дисциплиной этой никак у меня роман не получался. В
катакомбах она совсем другая была. И воевал я, как на качелях качался, то
орден навесят, то в чине понизят, то старшим лейтенантом, то
рядовым-хорошо еще не в штрафной. Но все же войну кончил лейтенантом. А
потом полегче стало, только за Одессу скучаю. И вдруг в августе приказ -
грузиться в эшелон. Что такое? Не говорят. Мы через всю Россию ехали. В
теплушках золоченые кресла стояли, ящики с заморскими винами. На станциях
народ "ypal" кричит, "герои!", подносит кто что. Уже в пути узнали: треба
японцам коечто объяснить. Война, какая-никакая. Выгрузились, пошли
походной колонной по Маньчжурии. Это же видеть надо: после европейских
дворцов и шоссепыльные дороги, нищие фанзы с голодными китайцами, мы сами
им лендлизовскую тушенку скармливали.