"Павел Ильич Федоров. В августовских лесах (про войну)" - читать интересную книгу автора

Сорока, поздоровавшись, сказал:
- Очень извиняюсь, товарищ политрук. Мне нужно с вами поговорить по
личному вопросу.
- Говорите, товарищ Сорока. Я слушаю. - Шарипова не удивило появление
бойца. О решении Усова он знал и ждал, что Сорока сам заговорит о своем
деле при первом удобном случае.
- Мне бы наедине хотелось с вами поговорить, товарищ политрук, -
смущенно проговорил Сорока.
- Можно и наедине... Выйдем!
Шарипов отдал дочери гимнастерку и вместе с Сорокой вышел во двор.
Оставшись одна, Оля достала из комода ножницы, отрезала едва
державшуюся пуговицу, полюбовавшись ею, положила на стол и, отойдя к окну,
стала вдевать в игольное ушко нитку. Нитка не сразу влезла в крошечное
отверстие. Пришлось кончик намочить, скрутить пальчиками, и, когда после
многих усилий нитка наконец влезла в ушко, Оля, торжествуя, обернулась к
столу. Но пуговицы на месте уже не было. Около комода стоял Слава.
Завладев золотой пуговицей, он примерял ее к своей рубашке.
- Зачем ты взял пуговицу? - строго спросила Оля.
- Это не твоя пуговица, - не обращая ни малейшего внимания на ее
строгий тон, ответил Слава и на всякий случай, зная характер Оли, зажал
пуговицу в кулачок.
- Я только что положила пуговицу вот на это местечко, а ты ее
схватил. Сейчас же отдай!
- А я не отдам, - заявил Слава, бочком направляясь к двери. Но Оля
это заметила, и путь к бегству был немедленно отрезан.
- Отдай пуговицу, я ее должна пришивать.
- Я сам буду пришивать! - крикнул Слава.
Оля бросилась отнимать пуговицу силой. Между братом и сестрой
произошла потасовка. Когда Оля разжала Славин кулачок, пуговицы там не
оказалось.
- Ты куда девал пуговицу?
- Не скажу, - упорствовал Слава.
- Ты ее забросил?
- Забросил.
Оля исползала весь пол, но пуговицы не нашла.
- Ты, может быть, проглотил ее?
- Проглотил. - Слава плутовски зажмурил глаза и показал пальчиком на
свой рот.
- Ой какой глупый мальчишка! - Оля заглянула ему в рот, но и там
пуговички не было. - Если проглотил, то умрешь!
- Ты сама глупая, и ты сама умрешь, - защищался Слава как умел.
Об этом происшествии было доложено Клавдии Федоровне. Слава
признался, что пуговицу он не съел, а забросил. Он разводил ручонками,
показывал пальцем во все углы, но пуговица так и не отыскалась.


ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Сцепив руки, согнувшись, Игнат Сорока сидел на кромке кирпичного
фундамента и хмуро смотрел себе под ноги. Не отводя напряженно блестевших