"Павел Ильич Федоров. Агафон с Большой Волги " - читать интересную книгу автора

заявил Спиглазов.
- Опять не ясно, Роман Николаевич, - чтобы не идти на открытую ссору,
сказал Агафон. - Может быть, скажете прямо, в чем я повинен?
- Я, кажется, ясно сказал, что вы вмешиваетесь не в свои дела.
Пристально поглядывая на Агафона, Спиглазов пытался поймать его на
слове: не проговорится ли, не выдаст ли себя? Он был твердо убежден, что
заметка - дело рук этого московского недоучки. На открытую расправу идти
было нельзя. Теперь всюду демократия, и за такие дела по головке не
погладят. Но выход он все же нашел, все предварительно обдумал и
подготовил удар исподволь.
- В какие же я вмешался дела? - настороженно спросил Агафон.
- Не будьте наивным, мальчик... Кто вам дал право отправлять
занаряженную нам легковую машину? Вы что здесь, директор, главный
инженер? - злорадно спрашивал Спиглазов.
Агафон был искренне убежден, что он поступил правильно, поэтому и не
растерялся.
- Никого же тогда на участке из начальства не было, - растягивая на
пальцах синий берет, уверенно проговорил он. - Не принимать же нам такую
гробину? Это какая-то насмешка, а не машина. Вы бы посмотрели...
- Да я бы посмотрел и составил акт. Создал бы комиссию! А вы что
сделали! Самовольничать начали! Завернули и прогнали водителя, да еще
угрожали... Кто вы такой, чтобы здесь распоряжаться?
- Я никому, Роман Николаевич, не угрожал. Акта не составил потому,
что принимать такое барахло не собирался. Вот и все.
- Нет, не все, голубчик. Машина пришла по разнарядке. Чем мы докажем,
что она никуда не годная? Где у нас документ? Мне сегодня уже позвонили из
сельхозуправления, сняли стружку и требуют объяснений, а что я могу
объяснить? Никакой машины я даже и в глаза не видел. Сейчас же садись и
пиши объяснение, как и что... За самоуправство я мог бы снять тебя с
работы совсем, но я ограничусь выговором в приказе и перевожу бухгалтером
четвертого отделения. Там Зот Ермолаевич заявление подал и третий день не
выходит на работу. Нельзя там без бухгалтера. Надеюсь, возражать не
будешь?
- Не собираюсь. Мне все равно, где бы ни работать. До свидания.
Гошка напялил берет на свою большую растрепанную голову, встал и
быстро вышел из кабинета, сознавая, что с машиной поступил по-мальчишечьи,
легкомысленно. Надо было все же составить акт и оформить. Такие люди, как
Роман Спиглазов, преклоняются перед разного рода бумажками. Но дело
сделано. Всякий промах - наука для будущего, и всякая революционность, как
размышлял Агафон, вначале почти всегда кончается ссылкой. Хорошо, что
только выговор и ссылка, могло быть и хуже... Зато приятно, что в
четвертом отделении работала агрономом Ульяна. Но как ни успокаивал себя
Агафон, сам факт перевода был все-таки унизительным и обидным. Разве можно
было принимать такую развалюху? Если бы Ян Альфредович не лежал с
приступом холецистита, он бы, конечно, мог заступиться. Не было дома и
Соколова с Голубенковым. Они начали боронование и сев на третьем участке.
В полдень Агафон зашел к Марии Карповне и рассказал, что с ним
произошло. Она не удивилась и даже явно обрадовалась.
- Это ничего, Гоша. Там как раз тебе не плохо. Там же Ульяна, а с ней
всегда весело! Вы же теперь, кажется, снова большие друзья?