"Григорий Федосеев. Живые борются " - читать интересную книгу автора

беда. Есть новый план, более надежный: южнее от нас, километрах в тридцати,
за хребтом течет речка Селиткан. Пойдем к ней, сделаем плот и на нем
доберемся по первого прииска. Река спокойная.
- Это совсем хорошо! Тридцать километров на четвереньках доползем! -
обрадовался Борис.
- А сохатые будут? - спросил Абельдин.
- Непременно, иначе бы мы сюда не пошли. Тут их дом, - ответил Хорьков.
Стали собираться. Борис и Абельдин увязывали полог. К Виктору
Тимофеевичу подошла Татьяна.
- Зачем вы обманываете и себя и нас? Ведь это безумие - сворачивать на
юг! На что вы надеетесь?
- На удачу. Другого у нас ничего нет. Лучше в борьбе погибнуть, чем
медленно истлеть у затухающего костра! Только Селиткан может спасти нас! До
Экимчана слишком далеко.
Таня смотрела на него тревожно и грустно.
- Простите, Виктор Тимофеевич, простите, я пойду за вами, сколько
хватит сил.
Солнце поднялось. О, если бы кто знал, чего стоили этим несчастным их
первые шаги от стоянки! Тяжело ступая на больные ноги, согнувшись под
увесистыми котомками, люди медленно пробирались по еще никем не
потревоженной тайге. Впереди без конца и края стоял стеною могучий лес.
Столетние лиственницы перемежались с белоствольными березами, росли прямо и
вкось, валились друг на друга и так густо, точно неведомая сила сдвинула их
на пути этих людей. Между деревьями кучами громоздился валежник, скопившийся
за много лет. Недавно обломанные бурей сучья свисали с деревьев,
переплетались с живыми ветвями, с порослью молодого леса, с буреломом,
образуя непролазную чащу. Папоротник, кусты смородины и ольхи путались под
ногами. Там, где "пол" покрывал вечнозеленый, влажный мох, путники утопали в
нем по колени. Упаси бог кому-нибудь отстать, чаща мигом спрячет, собьет с
пути, направит не туда, куда нужно, - и конец!
Эти люди еще могли сопротивляться, но только сообща, все вместе, в
одиночку им не осилить и четверти пути до реки, к которой их вел теперь
Хорьков.
Виктор Тимофеевич не торопился, жалел силы. Когда кто-нибудь терялся,
он подавал голос, возвращался, чтобы помочь товарищу перелезть через
колодник или поднять упавшего с земли и ободрить ласковым словом. В сознание
людей проникала безнадежность - самое страшное, чего больше всего боялся
Хорьков. И он со страхом думал: что же еще предпринять, чтобы ободрить
путников, заставить их идти дальше?
Заночевали на небольшой поляне. Костра не разжигали: кто где присел,
там и остался, припаянный к земле, не в силах пошевелиться. Из ложбин, из
далеких болот шла ночь, стирая с верхушек деревьев следы померкшего заката.
В тишине умирали последние звуки. В небе зазывно мигали звезды. И легкий
ветерок разносил по тайге ночную прохладу.
В полдень Хорьков проснулся. Он осмотрелся. Больно стало ему при виде
сраженных усталостью товарищей. Чтобы дальше существовать, чтобы еще
продолжать борьбу, надо было непременно принести воды, натаскать дров для
костра, что-то сварить. Чтобы идти дальше, надо было не дать остыть любви к
жизни. О, как это было трудно!
Проснулись и остальные, но подняться на ноги не было сил. Виктор