"Григорий Федосеев. Живые борются " - читать интересную книгу автора

Тимофеевич дотянулся до котелка, посмотрел в сторону ручья и встал. Товарищи
видели, как этот человек наваливался всей тяжестью на больные ноги, как
безжалостно растирал о твердую землю ступни и как из обнаженных ран брызнула
кровь. Он шел медленно, и следом за ним, на влажной от росы траве,
оставались густо-красные отпечатки, словно он давил ногами переспевшую
бруснику. Возвращаясь, Хорьков видел, как Татьяна, Борис и Абельдин собирали
дрова, с трудом удерживаясь на ногах.
- Водораздел близко, нам бы только подняться наверх, а там как-нибудь
спустимся к реке - и дома! - громко сказал он.
На ужин было немного жидкой каши. Делила ее Татьяна под строгим
надзором трех пар глаз. Тут уже нельзя было ошибиться или проявить
милосердие - все были равно неуступчивыми. Вначале она дала каждому по две
полные ложки, потом еще по четверти ложки. Остатки разобрали почти по
крупинкам. Теперь все знали, что такое щепотка крупы, горстка муки или
кусочек сахару. Ели жадно, стыдясь друг друга.
Долго сидели у костра, отогревая раны. Ничто так не мучило путников,
как эти раны. Хорьков с ужасом думал о завтрашнем дне. Он предложил еще раз
просмотреть котомки, выбросить все, без чего можно обойтись. Решили
отказаться от брезента, полотенец, белья и всех личных вещей. Но это
ненамного облегчило рюкзаки.
Что же делать? Идти с грузом было невозможно.
Хорьков сидел у костра, иногда он закидывал на затылок сцепленные в
пальцах руки, подолгу смотрел невидящими глазами в небо, точно ожидая от
него ответа. Он не замечал ни склонившихся над стоянкой зеленых крон, ни
товарищей, наблюдавших за ним, ни щемящей боли в ногах. А когда его
безучастный взгляд падал на желтые свертки материала изысканий, упакованные
в непромокаемые мешки, он мрачнел, его угловатое лицо вытягивалось, а меж
бровей ложилась глубокая складка раздумья. Уже давно в его голове созрело
решение, но что-то останавливало Виктора Тимофеевича. Он смотрел на
замученных голодом товарищей, на обезображенные ноги, на лохмотья, ища во
всем оправдания своему последнему решению. С трудом выговорил, обращаясь ко
всем.
- Нам остается уничтожить материал, иначе трудно будет идти.
Где-то близко в темноте, словно от удивления, неожиданно для всех ухнул
филин.
- Мы составим акт, в нем укажем, что побудило нас принять такое
решение, и сожжем материал.
Виктор Тимофеевич достал лист бумаги, долго писал вступительную часть.
В ней было указано, что материал уничтожен при единогласном решении, что это
вызвано было необходимостью спасти жизнь людей, уже не способных нести его
дальше. Затем был дан подробный перечень фотоснимков, схем, журналов,
подлежащих уничтожению. Хорьков понимал, какая ответственность ложится на
него. И он принимал ее на себя. У него за последние дни неожиданно
посеребрились виски. Лицо осунулось.
Во мраке ночи, в глубине безмолвных пустырей, горел большой костер.
Скупо, чуждо мигали над тайгою звезды. И одинокий крик ночной птицы изредка
будоражил тишину. Виктор Тимофеевич встал и, тихонько переставляя больные
ноги, подошел к сверткам. Лицо его выражало необычайное спокойствие. Не
торопясь, он поднял один сверток, внимательно осмотрел его, точно до этого
никогда не видел, и вернулся на свое место к костру. Все насторожились,