"Михаил Федотов "Богатый бедуин и Танька" (книга романтических рассказов)" - читать интересную книгу автора

- Ну что ты, дурочка, я очень счастлив! - говорит Ильин. И это тоже
является частичной правдой. Их слишком много, этих правд.
Пока Ильин сидит, ему грезится, что он идет на баскетбол. На свою любимую
команду Бостон Селтик, смотреть, как его темные кельты дерут всех подряд,
или куда-нибудь на концерт и там встречает ее с мужем. И жена Ильина все
видит и понимает. И понимает, что это и есть "она", хоть все это было
ужасными глупостями, потому что Ильин очень много работал и выбираться на
баскетбол или в театр у них никогда не было времени.
Проснулся Ильин довольно поздно и сразу потрогал рукой, на месте ли Васька
и дышит ли он. Ильину всегда становилось жутко, когда он видел неподвижно
спящего ребенка. Васька был на месте. И дышал. И больше в их хижине никого
не было. У костра на корточках сидел бедуин Мухамед и терпеливо ждал, пока
Ильин проснется, чтобы вырыть у него из-под головы мешок с пшеничной мукой.
Отвратительный ленивый ум.
Половину досок, из расчета полдоллара за доску, мы обменяли у кривого
арабского рыбака на продукты, и он привез нам из Газы машину муки, сахара
и совершенно царских фруктов. А половина так и осталась зарытой на пляже:
там, где кончаются владения кибуца "Ницаним", есть небольшой холмик,
опутанный колючей проволокой. Это они. Там всего один такой холмик. Когда
доски уже исчезли, выяснилось, что мы кормились милостью Муамара Кадафи,
потопившего в открытом море большой египетский лесовоз.
Остальные доски я не смог продать, потому что кривой рыбак немедленно
разнес по всему побережью, что я торгую лесом, и это добавило некоторой
остроты нашей тяжбе с кибуцем "Ницаним ": нам дали последнюю неделю, за
которую мы должны были убраться "во несуществующие свояси", нам запретили
пользоваться любой питьевой водой в радиусе три километра. И мы стали
медитировать на тему: является ли плавающая в море египетская доска -
кибуцной доской и в какой именно момент доска становится кибуцной.



НАЭФ

На куче разбросанных матрасов лежит молодой обиженный араб и недовольно
надувает щеки. Щеки подтягиваются к глазам, и поперек его мясистого лба
вырастают три глубокие недоброжелательные складки. Его зовут Наэф. Наэф -
бригадир арабских плотников из Газы. Он строит бревенчатый ресторан для
кибуца "Ницаним". Кибуц купил себе участок взморья и хочет построить там
фешенебельный курорт. И кибуц может себе это позволить. Потому что есть
Наэф. Наэф умеет строить бревенчатые рестораны и покрывать их пальмовыми
ветвями. Вон их сколько, пальм! Почти все похожи на девушек с красивой
грудью и крепкой ногой! Но есть еще несколько пальм, которые толще и
сильнее всех, и эти пальмы тоже умеют подтягивать щеки к глазам и ко лбу,
пересеченному колючими молодыми ветками. Ноги Наэфа небрежно лежат на
горке простыней и подушек. И это неслучайно. Наэф наказывает семью
русских, которым он протянул от всего сердца руку дружбы, а они
недостаточно ее ценят и считают, что Наэф может их бросить. А на Наэфа
можно рассчитывать днем и ночью. Попробуй, найди во всем Израиле хоть
одного еврея, которого можно разбудить ночью и попросить о бесплатной
помощи. Нет такого еврея. Да и араба не каждого можно попросить. Может