"Алексей Федорович Федоров. Подпольный обком действует (Книга 2) " - читать интересную книгу автора

муж мий коммунист. Барахло тоже не все попрятала. Нимцы как раз открыли
кампанию: теплые вещи забирают для своей армии. Требуют, чтобы жертвовали.
Увидел у меня тот офицер кожушки, руками показывает: "Що, мол, таке?" А я
тоже руками и словами и всем стараюсь объяснить, что будто активно собрала
в подарок победоносной Германии. Улыбаюсь, кланяюсь. Бачу - вин смеется:
"Гут, гут".
Потим к нему хлопчика приставили из колонистов, переводчик он. Тоже у
нас жил. Я им обед варила. Сам-то Шерман-майор будто вежливый и чистый. А
хлопчик - такой поганый, прыщавый, злой, як змееныш.
По перву жили не дуже плохо. Майор с переводчиком в кимнатах, а я с
дитмы в кухне. Шерман-майор, как вечер, ванну принимает: воды в корыто
налью, губку резинову дае, тереть чтобы. Вин голый. Ну что тут робить?
Терплю. Плачу, а сама тру То для дитей, товарищи партизаны. Що тилько мать
для диток своих не перетерпит!
Вин будто добрый був, той майор. Диткам моим ром дае, кофе дал раз
чашку: сахарину дуже багато насыпал и диткам отдал. Я разбавила на три
чашки, и дитки выпили.
Други нимцы чуть что по морде бьют. А наш майор ласково так: "Фрау
Марусья..."
Переводчик, той обличье свое прыщаве воротит, дитей толкает. Вы мий
характер понимаете, Олексий Федорович, я того переводчика, колы вин до
моей старшей девчонки стал лепиться, из кухни вытолкала. Вин до майора, а
той смеется: "Гут, гут", - говорит.
Я было приспособилась, ночью тихенько вещи перепрятываю. Так думала и
жить станем понемножку. А тут приходят до мене два полицая и Андрей Сива,
староста наш. Шермана-майора дома нема Сива в сарай, корову тягне. Други
два за кабанчик. Я начала криком орать, да и дитки мени в помощь. Сива
грозит: "Убью!" Пистолет до грудей: "Мовчать, бильшовицка зараза!" Но вы
мий характер понимаете, Олексий Федорович, мени, коли до диток дойдет,
последне их добро отбирают, мени тогда все чисто прах, никто не напугает.
Борюсь с тем Сивой, с рук веревку, что корова привязана, рву. А тут
Шерман-майор во двор иде. По военному так выступае: раз, два. Берет
Шерман-майор Сиву за ворот, а другой рукой в морду, в морду того Сиву.
Бачу я таке дило, к полицаям пидскочила, схватила ведро и тем поганым
ведром як стала биться! Так воны со двора бигом...
Тут Дружинин не удержался, прервал рассказчицу:
- Что немцы у вас там в Левках все благородный или только один этот
Шерман?
- Сама думала благородный вин, две недели так предполагала. Только то
у него политика наружная, а политика внутренняя такая оказалась. Сидят раз
вечером оба-два - и Шерман-майор и его переводчик. Дай, думаю, спытаю: чи
знают воны, что мий муж коммунист? Тихенько так шла, слезы на себя
напускаю: "Пан майор, дитки мои, - кажу, - на вулыцю выйти не можут. Бьют
их полицаи. И мени грозят, что не спасет тебя и офицер". Переводчик майору
пересказывает, а сам смеется. Шерман серьезно слушает. Потим головой
машет: "Найн". А переводчик ему снова, гаденыш, что-то говорит. Слышу:
"Коммунистише". Пропала, думаю. Майор опять головой машет и долго что-то
переводчику объясняет. Той мне: "У нас, - каже, - нимцев (тоже без году
недиля к нимцам причислен, а важно так говорит), у нас, нимцев, главное -
порядок. Есть приказ. По тому приказу установлена очередь - первыми