"Евгений Федоровский. Пятеро в одной корзине (Сборник "Мир приключений" 1987 год)" - читать интересную книгу автора

взорам. Внизу со всех сторон мы видели лишь головы зрителей, вверху -
безоблачное небо, вдали - роскошные виды..."
Через два с четвертью часа аэростат спустился в сорока километрах от места
взлета. Вскоре прискакали на лошадях поклонники воздухоплавания герцоги
Шартрский и Фиц-Джемс с англичанином Феррером. За шаром они гнались
верхами.
Робер сошел с гондолы.
Облегченный аэростат рванулся в небо. Шарль упустил из виду, что
уменьшение веса сильно влияет на подъемную силу. Вес помощника он не
заменил соответствующим количеством балласта, и потому за десять минут
взвился на высоту в три километра. Аэростат снова осветился лучами солнца,
уже зашедшего для жителей окрестных городков. Однако Шарль не потерял
присутствия духа. Ощутив резкую боль в ушах, появившуюся от уменьшения
давления воздуха на высоте, он начал предпринимать попытки вернуться на
землю. То открывая клапан и выпуская газ, то сбрасывая мешочки с песком,
он пролетел более двух часов и мягко опустился на крестьянском поле.
Жак Шарль стал первым воздухоплавателем, кто сумел управлять "игрушкой
ветров" - так прозвали тогда аэростат. Но, видимо, он был сдержанным по
натуре человеком. После этого полета Шарль ни разу больше не поднимался в
воздух.
Великий Гете тоже не удержался от соблазна позабавиться монгольфьерами. Не
только поэт, но и прекрасный физик и естествоиспытатель, он склеил
небольшой шар, который долетел до крыши Веймарского дворца.
Увлечение монгольфьерами докатилось и до России. В день именин Екатерины
II 24 ноября 1783 года для потехи запустили шар, раскрашенный в яркие
цвета. Воздух в его оболочке нагревался от углей в жаровне. Однако мудрая
царица, памятуя о том, что ее империя не каменная, как Европа, а больше
деревянная с соломенными крышами, издала указ, "чтобы никто не дерзал
пускать на воздух шаров под страхом уплаты пени в 25 рублей в приказ
общественного призрения и взыскания возможных убытков".
В то время в Европе гремело имя воздухоплавателя Бланшара. Он проводил
показательные полеты в Нюрнберге, Лейпциге, Берлине, перелетел из Дувра в
Кале через Ла-Манш и вознамерился блеснуть в Петербурге. Светлейший князь
Александр Андреевич Безбородко, занимавший при императрице пост секретаря
и фактически руководивший российской внешней политикой, написал тогдашнему
послу в Пруссии графу Сергею Петровичу Румянцеву: "Ея Императорское
Величество, уведомясь о желании известного Бланшара приехать в Россию,
Высочайше повелеть соизволила сообщить вашему сиятельству, чтобы вы ему
дали знать об отложении такового его намерения, ибо здесь отнюдь не
занимаются сею или другою подобною аэроманиею, да и всякие опыты оной, яко
бесплодные и ненужные, у нас совершенно затруднены".
Лишь Александр I снял запрет с воздухоплавания. В 1803 году Россию посетил
опытный аэронавт Гарнерэн. В присутствии всей императорской семьи он
поднялся на воздушном шаре. Западный ветер на высоте встревожил его.
Воздушный поток нес в Ладогу и глухомань заозерья.
В памяти Гарнерэна еще жило воспоминание о том, как в 24 километрах от
Парижа невежественные крестьяне, напуганные видом с неба свалившегося
чудовища, расстреляли и изодрали в клочья оболочку шара. К счастью, в
гондоле не было аэронавта. Его непременно сожгли бы на костре как колдуна.
Гарнерэн всполошился при виде удалявшегося города и прервал полет. Позднее