"Юрий Федоров. Борис Годунов (Исторический роман) " - читать интересную книгу автора

поднесли ножницы, светлый локон упал на холодные плиты храма, и царицы не
стало на Москве. Вот тогда-то московский народ всерьез ахнул. "Что дальше? -
понеслось из улицы в улицу, от дома к дому. - И впрямь, что ли, ждать
боярского царства?"
Ворота в Кремле с этого дня не закрывались, и люди толпой стояли у
царского дворца. Едва забрезжит рассвет над Москвой, а уже видно - и тут и
там идет народ, тропит дорогу по снегу и все дорожки к Кремлю. Беспокойно
каждому, раз не спится, не сидится дома. Уже и мороз прогнать никого не мог.
Толкаются, шумят. Стрельцы со стен молча поглядывают на людей. И ни гугу.
Хоронятся от жестокого ветра за каменными зубцами, гнут головы. Сумно и
стрельцам.
Верхние бояре сидели в Думе по целым дням до поздней ночи, потели в
шубах, зло кричали, но согласия не было между ними. Вспоминали друг другу
обиды, местничались. Федор Никитич - сырой, распаренный - ходил мелким шагом
по палатам, уговаривал. На высокий лоб из-под горлатной шапки ползли капли
пота. Дрожали губы. В кулак сжимал свою душу боярин, поднимал голос. Но его
не слушали. Ведомо было: знатен боярин и, наверное, более других близок к
царскому трону, однако и ему отдать первое место не хотел никто.
Шуйские заступали дорогу.
Мстиславские косились.
Нет, не было согласия у бояр, да и быть не могло. Так - стоял
бездельный крик.
Федор Никитич хлопнул в ладоши. К нему подскочил кто-то из слуг. Боярин
велел принести вина. Знал: вино людей лучше слов склоняет к согласию.
Вино принесли. Начали обносить думных, но бояре воротили лица.
Мстиславский лишь взял ендову. Пил долго, жадно. Бока ходили, как у
запаленной лошади. Но ендову отставил боярин, а глаза все так же были злы.
Федор Никитич глотнул из кубка. Вино обожгло, словно уксус. "Нет, -
понял, - не до питья сейчас". Оглянулся. На него смотрели многие. В глазах
светилось: "Хитришь, боярин, но и мы не просты". "Псы, псы злые, - подумал
Федор Никитич, - сожрать друг друга готовы".
А оно верно - так и было. Каждый в думных палатах - матерый волчище.
Такие и с иноплеменными королями на равных говорили, выступая от имени своей
державы, с послами вели споры, воевали крепости, и, почитай, каждый не раз
волен был в жизни и смерти тысяч и тысяч людей. В Думу-то слабые редко
попадают. Дума она и есть Дума - вершина государства. Сюда забраться на
хилых ногах нельзя. Думного не удивишь ничем и испугать трудно. А гордыни
любой полон выше горла. Так разве уступит он другому дорогу? Согласится со
словом, сказанным поперек?
Так вот и сидели по лавкам*. И много думано было, и предостаточно
говорено, а ладу нет как нет.
______________
* В Русском государстве XV-XVII вв. существовало местничество - порядок
назначения на высшие должности на основании родовитости происхождения. В
Думе бояре сидели на лавках, строго соблюдая эту родовую иерархию.

Правитель Борис Федорович не выходил из своего дворца, и дела не
вершились в приказах.
"Худо, - говорили на Москве, - совсем худо". Вспоминали время, когда
Иван Васильевич был отроком и при нем правили бояре. Времечко было - не