"Джейн Фэйзер. Безжалостное обольщение (Том 1) [love]" - читать интересную книгу автора

ответа. - Делакруа с внезапной решительностью отбросил сигару. - Вам давно
пора спать. Ну, давайте!
Женевьева онемела от удивления, но он взял ее за плечи, быстро
развернул, крепко ухватил за ноги пониже колен и поднял прямо к окну. Она
уцепилась за край рамы, нащупала ногами его плечи и уже в следующее
мгновение сидела на подоконнике и глядела вниз на Доминика. Все произошло
так быстро, он вертел и поднимал ее, словно куклу. Но Женевьева оказалась
там, где хотела быть, и все возражения насчет методов, коими ее туда
водворили, казались неуместными.
- Благодарю вас, месье Делакруа. Чему обязана переменой ваших
намерений?
- Понятия не имею. Вероятно, выпил слишком много шампанского. Не
сомневаюсь, что пожалею потом о своем благородном порыве.
Женевьева не удержалась от улыбки, поскольку считала, что у него
действительно возникнут основания для сожалений.
- Что ж, я вам очень благодарна, так как вы спасли меня от ссылки на
плантацию, - сообщила она. Доминик театрально застонал:
- Я же знал, что не стоит поддаваться настроению! У меня такое
ощущение, что в этом городе было бы гораздо спокойнее без вас, Женевьева
Латур. Если вы хотите выразить мне благодарность за доброту, позаботьтесь
о том, чтобы впредь держаться от меня подальше.
- Не могу вам этого обещать, - тихо, но твердо ответила она. - Если
вы намереваетесь доставить неприятности моей сестре.
В тишине было слышно, как резко Делакруа втянул ртом воздух.
- У вас, видимо, очень хорошо со слухом, Женевьева, и гораздо хуже,
чем я думал, с благоразумием, раз вы бросаете мне вызов.
- Это угроза, месье Делакруа?
Ведь не хотела же она выдавать, что слышала тот разговор. Ну почему с
языка сорвались эти слова! Вот теперь Женевьева действительно открыла ящик
Пандоры, а зачем? Насторожившись, капер будет вести себя с ней намного
хитрее.
Доминик снова подошел вплотную к стене, поднял руки и ухватил девушку
за щиколотки. Его сильные пальцы легко обхватили тонкие лодыжки и сжали их
так, что ей стало больно и страшно. Женевьеве показалось, что он хочет
стащить ее обратно в сад. Но вместо этого он задал прозаический вопрос,
причем голосом, лишенным каких бы то ни было эмоций:
- Сколько вам лет, Женевьева? Шестнадцать, семнадцать?
- Ни то ни другое, - ответила она, стараясь, чтобы ее голос звучал
так же бесстрастно, как его. - В прошлом месяце мне исполнилось
восемнадцать.
- Вы выглядите моложе.
- Это потому, что я худенькая, - предположила она, на миг забыв о
зловещем характере, который этот разговор носил с самого начала.
- Возможно, поэтому. - В голосе Делакруа звучала скрытая насмешка. -
Что ж, мадемуазель, я бы не дал вам больше двенадцати, то есть как раз тех
двенадцати лет, что я провел отнюдь не в школе, а в занятиях, кои
шокировали бы вас, имей вы хоть каплю девичьей скромности. В чем я
сомневаюсь. Мне нет нужды угрожать вам, дитя мое. Я просто повторяю: у вас
еще меньше здравого смысла, чем я думал ранее, если вы решились бросить
мне вызов. - С этими словами капер отпустил ее ноги и удалился,