"Федерико Феллини. Делать фильм " - читать интересную книгу автора

И выходило, что каждый, кто его окликал, сам вынужден был как бы ругаться.
Бестеммья заворачивал иной раз такое, что казалось-вот сейчас разверзнутся
небеса и господь испепелит весь Римини. Взгляд у Бестеммьи был как удар
кинжалом. Если кто-нибудь осмеливался поставить свой велосипед рядом с
велосипедом Бестеммьи, он заходил в кафе и грозился: "Я сейчас заткну тебе в
глотку статую епископа вместе с голубями". Или: "Ты у меня слопаешь
бильярд". Или еще: "Я вырву твои усйшки, затолкаю тебе в глотку и заставлю
выпить слабительного. Потом ты у меня сожрешь их вторично".
В общем, мрачный был тип. Встретишь таких людей где-нибудь на площади -
и кажется, будто масштабы местности передаются и им. Совсем по-иному они
выглядят у себя дома или на какой-нибудь тесной улочке. Я видел убогую
спальню Бестеммьи, видел его самого, валяющегося на постели в драной майке.
Перед кафе "Коммерчо" обычно прохаживалась Градиска. Она носила черное
с металлическим отливом атласное платье, приклеивала только вошедшие тогда в
моду искусственные ресницы, а свои светлые кудряшки укладывала одну к другой
так, что они казались налепленными на голову крендельками; и даже среди зимы
было заметно, как под почти прозрачной блузкой высоко вздымалась ее
легендарная грудь. В такие моменты все посетители кафе прилипали носами к
стеклу. Звали ее у нас Градиской, хотя настоящее имя у нее было совсем
другое (в Римини многие женщины, родившиеся во время первой мировой войны,
носили такие имена, как Градиска или Подгора, а одна была даже Мария-Пьяве).
Но нашу Градиску, если верить слухам, прозвали так потому, что, когда
однажды в Римини остановился какой-то принц крови и ему предложили ее
услуги, а ей по такому случаю велели вести себя как можно учтивее, она, стоя
перед принцем в чем мать родила, во исполнение этого наказа вежливо сказала:
"Gradisca".
Вид проходившей мимо кафе Градиски пробуждал в нас сокрушительные
страсти: аппетит, голод, жажду молока. Ее бедра напоминали колеса паровоза -
именно движение этого могучего механизма рисовалось в нашем воображении при
виде Градиски.
Когда я благодаря "художественному ателье" приобрел кое-какую
известность в городе, мы заключили соглашение с владельцем кинотеатра
"Фульгор", который очень походил на актера Роналда Колмена и сам это знал, а
потому отрастил себе такие же усики, даже летом носил плащ и старался
сохранять одно и то же выражение лица; как это свойственно людям, знающим,
что они на кого-то похожи. За работу, которую я для него выполнял
(карикатуры на кинозвезд и портреты артистов выставлялись вместо рекламы в
витринах магазинов), мне было разрешено бесплатно посещать его кинотеатр. В
тогдашнем "Фулыоре" - этой жаркой клоаке, этом скопище всяческих пороков -
работал капельдинер по прозвищу Мадонна. Воздух в кинотеатре был отравлен
каким-то мерзким, приторно пахнущим веществом, которое он разбрызгивал в
зале. Перед самым экраном стояли ряды скамеек, а за ними была загородка -
такие делают в хлевах,- отделявшая "простую публику" от "благородной". Мы
платили по одиннадцать сольдо за билет, а место в рядах за загородкой стоило
одну лиру десять сольдо. Когда гасили свет, мы старались прошмыгнуть в
отделение "для благородных" (считалось, что там бывают красотки), но тут же
оказывались в лапах капельдинера, который подстерегал нас, спрятавшись за
портьеру. Правда, его присутствие всегда выдавал огонек сигареты, хорошо
различимый в темноте.
Так вот, после того как я начал рисовать карикатуры, мне с братом и