"Федерико Феллини. Делать фильм " - читать интересную книгу автора

Вечерами - уже было введено затемнение, и автобусы ходили тихо, с
защитными синими фарами,- в полумраке Рим еще больше, чем обычно, походил на
большую заброшенную захолустную деревню. Мы с Руджеро Маккари и группой
коллег что-то весело отмечали в одной из пиццерий. Выпили, конечно, и в
помещении нам показалось тесно. И тут, в разгар хмельного веселья, Руджеро
вдруг сказал: "Все за мной. Поехали на трамвае!"
Выйдя из трамвая после ночной поездки, я вдруг почувствовал, что воздух
стал как-то свежее. Мы были в Остии. Пустынные аллеи, колышущиеся на ветру
высокие деревья, а за бетонной балюстрадой, как в Римини, - море. Оно
казалось черным. Во мне проснулась тоска по Римини, была в этом моем
открытии какая-то тайная радость, радость от мысли, что рядом с Римом есть
местечко - ну настоящий Римини.
Часто, отправляясь на прогулку, я бессознательно вывожу свою машину на
дорогу, ведущую в Остию. В Остии я снимал "Маменькиных сынков", потому что
она для меня - воображаемый Римини и даже больше похожа на мой родной город,
чем нынешний настоящий Римини. Остия воспроизводит Римини как театральная
декорация,- театральная и потому безобидная. Это мой город, почти очищенный,
свободный от всяких личных настроений, обид и неожиданностей. В общем, это
словно бы восстановленный декораторами город моей памяти, в который можно
вернуться - как бы это сказать поточнее?- только туристом, так, чтобы он
тебя не засосал.
"В настоящий момент в Римини есть тысяча пятьсот отелей и пансионов,
более двухсот баров, пятьдесят дансингов, пляж протяженностью пятнадцать
километров. Ежегодно к нам приезжает полмиллиона гостей. Половина из них -
из-за рубежа. Ежедневно здесь приземляются самолеты из Англии, ФРГ, Франции,
Швеции...".
Я снова в Римини - этого потребовала работа над книгой. А сведения о
городе сообщает мне сын моего школьного товарища. Да, теперь уже встречаются
наши дети. "Ты помнишь Антея, носильщика с нашего вокзала? Сейчас он
владелец нескольких отелей". "Мои крестьяне,- говорит Титта,- бросили землю
и построили четыре отеля с ресторанами в Барафонде". "Ты видел наш
небоскреб?" "Один здешний деятель создал целую сеть отелей: и на холмах, где
приезжие могут отдыхать весной и осенью, и в горах - для зимнего отдыха. Он,
видите ли, не желает расставаться со своими летними клиентами и держит их
при себе круглый год".
Открывающемуся передо мной Римини не видно конца. Прежде город со всех
сторон обступала темнота, и тянулась она на многие километры; вдоль
побережья проходила только одна, да и то разбитая, дорога. Изредка, словно
призраки, возникали здания "фашистского стиля" - так называемые "морские
лагеря". Зимой едешь, бывало, на велосипеде в Ривабеллу - и слышно, как в
окнах этих домов свистит ветер: ставни растаскивали на дрова.
Теперь темноты нет вообще. Зато есть пятнадцатикилометровая цепь отелей
и светящихся вывесок и нескончаемый поток сверкающих автомашин, этакий
Млечный Путь из автомобильных фар. Свет, всюду свет: ночь исчезла, отступила
в небо, в море. Светло даже в деревне, в каком-нибудь Ковиньяно. Там сейчас
открыли роскошнейший ночной клуб, каких не увидишь и в Лос-Анджелесе или в
Голливуде, и находится он как раз на месте прежних крестьянских гумен, где
раньше только собаки лаяли. А теперь эти места напоминают восточные сады:
музыка, джук-боксы, многолюдье, мелькание ослепительных реклам, страна
забав, Лас-Вегас.