"Федерико Феллини. Делать фильм " - читать интересную книгу автора

Не могу забыть один просмотр, устроенный в два часа дня, летом, для
президента какой-то крупной компании. Пружинистым шагом в зал вошел
загоревший под кварцевой лампой брюнет с золотой цепочкой на запястье - тип
торговца автомобилями, из тех, что пользуются успехом у женщин. Мы прошли в
очень удобный небольшой зал, весь размалеванный и яркий, как леденец. Хозяин
во что бы то ни стало хотел, чтобы мы с Пегораро последовали его примеру и
положили ноги на спинки кресел, стоявших впереди,- ужасно неудобная поза.
Фильм уже начали показывать, а он вдруг стал названивать по телефону,
который был у него под рукой: как дела, что ты ела, приходи попозже, насчет
этого дела мы еще поговорим... Потом раздался стук в дверь, два грузчика
внесли огромную статую обнаженной женщины, увитую кинопленкой, и он спросил
у меня: "Вот вы, художник, скажите: как она на ваш взгляд?" Едва унесли
статую, явилась секретарша с корреспонденцией, потом пришел бармен с
чашечкой кофе. В какой-то момент фильм вдруг заинтересовал прокатчика, и он
наклонился ко мне. Оказалось, он хотел узнать, какой марки машина, которую
водил в фильме мой брат Риккардо, и тут же стал во весь голос посвящать нас
в историю этой модели. Но вот фильм с божьей помощью окончился, и мы
поднялись с мест. Сначала вышел наш хозяин, за ним - Пегораро, потом оба они
удалились по коридору. Я только услышал слова прокатчика: "Ну что я могу
тебе сказать... по-моему, в нем не хватает..." - при этом он сделал
выразительный жест рукой, сжав пальцы щепотью и потерев их друг о друга.
В общем, фильм не взяли. Смотрели его еще в каком-то месте, но там не
понравилось название "Маменькины сынки"; и нам предложили другое -
"Бродяги!" - вот так, с восклицательным знаком. Я сказал, что оно очень
подходит, но посоветовал подчеркнуть содержащийся в нем вызов и записать на
звуковую дорожку чей-нибудь грубый голос, который во всю мочь вдруг как
рявкнет: "Бродяги!" Прокатчики приняли) наше название только после того, как
Пегораро дал им еще два фильма, на их взгляд, безусловно коммерческих. И еще
от нас потребовали убрать из первых афиш и из титров первых копий имя
Альберто Сорди: зрители от него бегут, говорили нам, он антипатичен, публика
его терпеть не может.
Отношения между режиссером и продюсером почти всегда исполнены
драматизма, во всяком случае, они редко выливаются в подлинное
сотрудничество, а если сотрудничество все-таки налаживается, то бывает
обычно весьма сдержанным, непрочным и неизменно приобретает характер
изнурительного Поединка; при этом в ход идут всевозможные ухищрения, удары
ниже пояса, страстные увещевания, грозные позы. Отношения режиссер -
продюсер я считаю одними из самых комичных, неискренних и в корне порочных
из-за непоследовательности и непримиримых антагонистических противоречий. С
одной стороны здесь режиссер с его идеями и сюжетами, с другой - продюсер,
который считает себя посредником между автором и публикой, причем верит в
это с истовостью древнегреческих жрецов, не допускавших никакого контроля
над их страстным диалогом с божеством. Продюсеры часто мнят себя
непогрешимыми оракулами, которым ведомо все о вкусах и запросах зрителя,
хотя почти всегда их представление о публике и их интуиция оказываются
совершенно абстрактными и отражают какую-то придуманную ими самими,
несуществующую, фальсифицированную действительность. Если, скажем, какой-то
фильм пользуется у зрителя успехом, продюсеры, подогреваемые нетерпеливой
жаждой наживы, впадают в пароксизм неразумного детского упорства. После того
как вышла "Сладкая жизнь", то и дело находится какой-нибудь продюсер,