"Эдна Фербер. Вот тако-о-ой! " - читать интересную книгу автора

Первый урок в Ай-Прери был ею усвоен.


Глава третья

Пули жили в доме, типичном для Ай-Прери. Селина и Клаас миновали
десятки точно таких домиков. Энергичные переселенцы из Голландии строили их
по образцу тех приземистых домиков, в каких жили их соотечественники на
низменностях вокруг Амстердама, Харлема, Роттердама. По фасаду домика Пулей,
чинно в ряд, как солдаты, стояли подрезанные деревца.
Селину ослепил блеск стекол, в доме было множество маленьких окошек,
каждое - не больше носового платка. И даже в сумерках было заметно, как
изумительно чисты стекла в них. Селина только позже узнала, что
безукоризненная чистота стекол была в Ай-Прери признаком материального
благополучия и высокого общественного положения. Двор и постройки отличались
геометрической правильностью и были такие чистенькие и щеголеватые, словно
игрушечный домик, подаренный детям и только что принесенный из магазина.
Портили это впечатление только протянутые по всему двору веревки, на которых
развешено было разное белье: пара поношенных шаровар, сорочка, чулки,
кальсоны. Последние качались на ветру из стороны в сторону, словно
подгулявший рабочий. Такие гирлянды из принадлежностей убогого деревенского
туалета были неизменным украшением фермерских дворов.
Селина ожидала, что Клаас Пуль поможет ей выбраться из высокого
экипажа. Но он, по-видимому, не собирался этого делать. Спрыгнув на землю,
он стал выгружать из тележки пустые корзины и ящики. Селина, собрав свои
вещи, выкарабкалась наконец сама, с трудом перескочив через высокое колесо,
и остановилась, вглядываясь в тусклый огонь за окошком, такая маленькая и
сжавшаяся посреди большого чужого мира.
Клаас отпер калитку. Только распрягши лошадей и отведя их в конюшню, он
поднял маленький сундучок Селины, она взяла свою сумку, и они прошли во
двор. Было уже почти темно. Клаас распахнул дверь кухни, и оттуда приветливо
осклабилась им навстречу ярко-красная пасть пылающей печи. Кухня была
чистенькая, но в ней царил тот беспорядок, какой бывает всегда в разгар
работы. У печи, с вилкой в руке, стояла женщина, и, когда на стук двери она
повернулась, Селина подумала, что это, должно быть, мать хозяина: такой
старухой выглядела женщина у очага. Но Клаас сказал: "Марта, вот
учительница". Это была его жена! Селина пожала загрубевшую, в мозолях, руку.
Марта широко улыбнулась ей, показывая обломанные, темные зубы. Она откинула
с высокого лба жиденькие волосы и зачем-то застенчиво поправила ворот своего
чистенького ситцевого платья. В кухне пахло так вкусно, что у Селины
засосало под ложечкой от голода.
- Рада вас видеть, - промолвила Марта как-то натянуто. - Добро
пожаловать. - Затем, когда Пуль вышел во двор, она добавила, прикрывая двери
за ним: - Пуль мог бы ввести вас и через парадную дверь. Положите ваши вещи.
Селина стала разматывать все, что было на ней надето, и наконец
оказалась в одном узком коричневом платье, сшитом по моде и выглядевшем
странно в этой кухне.
- Боже, какая вы еще молоденькая! - воскликнула Марта. Она подошла
ближе, пощупала материю платья. И тут-то Селина заметила, что и она, Марта,
была молодой женщиной. Скверные зубы, редкие волосы, небрежно,