"Жан-Луи Фетжен. Ночь эльфов ("Эльфы" #2) " - читать интересную книгу автора

Мерлин посмотрел на него с удивлением. Утер уже не сознавал, что
говорит. Снотворное питье подействовало. Лицо рыцаря блестело от пота,
отчего раны становились еще заметнее. Волосы, заплетенные в косички,
слиплись от засохшей крови - его собственной и чужой. Сидя у его изголовья,
Мерлин наблюдал, как он погружается в беспокойный сон. Наконец он мог
внимательно изучить его лицо, чего никогда раньше не получалось сделать. От
Утера-Пендрагона исходила неодолимая сила и в то же время такое отчаяние,
что его нельзя было не полюбить. Мужчина-ребенок снова подумал о старинном
пророчестве, в котором говорилось о Кариад даоу роуанед, Возлюбленном двух
королев. Конечно, это не может быть никто другой, кроме него... Увы,
пророчество заканчивалось плохо. Но все всегда заканчивалось плохо, Мерлин
знал об этом с самого рождения... Оставалось лишь надеяться, что оно не
сбудется до конца.

Он шел медленными осторожными шагами, как старик, но без всякой
поддержки, если не считать меча, на который он опирался, словно на посох.
Вдоль дворцовых коридоров, начиная от спальни Игрейны и до высокой круглой
башни Великого Совета, выстроились его воины всех рас, стоя плечом к плечу и
образуя нескончаемый почетный караул. И, конечно, этот почет надо было
оправдать.
Перед ним торжественно выступал Мерлин, ни на кого не глядя. В
красноватых отблесках факелов, горевших вдоль стен, его белые волосы
казались сверкающим шлемом, резко выделявшимся на фоне его темно-синего
плаща. У него был обычный насмешливый вид и слегка заносчивая манера
держаться, но все, кто впервые видел его так близко, ощущали исходившую от
него давящую силу, от которой испытывали внезапное недомогание, и никто не
смел бы и помыслить о том, чтобы ему противостоять.
Вид Утера, хотя израненного и идущего неверными шагами, наполнял их
сердца гордостью, и многие становились на колени, чтобы поцеловать край его
плаща. Впервые Пендрагон был одет в свои собственные цвета: красную тунику,
спускавшуюся до щиколоток, с золотой головой дракона, извергающего пламя. И
все, кто следовал за ним, были одеты в те же самые цвета - герцоги и бароны,
и даже Дориан, принц Высоких эльфов, и даже Бран, наследник престола Черной
Горы. Процессия следовала в молчании, но вот откуда-то из глубин замка
послышалось медленное торжественное пение огромного хора:

Я - ветер над морем,
Я - волна в океане,
Я - шум прибоя,
Я - телец с острыми рогами,
Я - ястреб на скале,
Я - лосось в море,
Я - высокая гора,
Я - искусное слово,
Я - острие оружия,
Готового к битве.

Это был пеан времен Десятилетней войны, могучая и суровая боевая песнь,
от которой содрогались крепостные стены и которая сейчас гулко разносилась
под сводами каменных коридоров. Наконец процессия остановилась перед дверью,