"Жан-Луи Фетжен. Ночь эльфов ("Эльфы" #2) " - читать интересную книгу автора

ему оскорбление, позабавила рыцаря. Потом он увидел небольшую лестницу,
уходившую вниз - ступени были вырублены прямо в камне, - и Брана, который,
несмотря на тучность, проворно спускался по ней. Оба рыцаря последовали за
ним, но Ульфин почти сразу же едва не сорвался - настолько ступеньки были
узкими и крутыми. Он с бьющимся сердцем прижался к скале, потом снова начал
спускаться, медленно и осторожно преодолевая одну ступеньку за другой.
Наконец он с горем пополам спустился вниз, напряженно вглядываясь в темноту.
Бран, ждавший их внизу, хихикнул.
- Вас что-то задержало?
Ульфин снова попытался разглядеть гнома, но здесь, в овраге, темнота
была кромешной. Он услышал слабый плеск воды, а потом порыв холодного ветра
донес до него отвратительный запах плесени и гнили, от которого к горлу
подступила тошнота. Сапоги рыцаря скользили на влажной гальке или увязали в
какой-то непонятной массе, источавшей ужасное зловоние.
- Что это? - проворчал Утер. - Сточная канава?
- Она самая! - откликнулся из темноты гном. - Смотрите не потеряйтесь,
жалкие сукины дети, не то вас сожрут крысы!
Ульфин поднял глаза к небу и вздохнул.
- Сдаюсь, мессир Бран. Ты выиграл. Приношу свои извинения...
Гном фыркнул, потом произнес уже более смягченным тоном:
- И я вовсе не толстый.
- Хорошо, ты не толстый. Ну что, мир? - Послышался шорох шагов по
камням, и каждый из рыцарей почувствовал, как гном вложил ему в руку
веревку. Потом он повернулся, потянув веревку за собой, и они, держась за
нее, последовали за ним в глубь расселины.


Глава 4


Конец Красной Горы


С наступлением ночи лес погрузился в тишину. Перешептывания эльфов лишь
смутным шорохом проникали сквозь закрытую дверь шалаша, внутри которого ни
Ллэндон, ни Ллиэн не могли заснуть. Они сидели на подстилках из мха по обе
стороны небольшого костра, отбрасывая танцующие тени на сплетенные из веток
и листьев стены. Слов уже не осталось. Они избегали даже смотреть друг на
друга. Между ними повисло молчание, нарушаемое лишь возней Рианнон, ее
похмыкиваньем и неровным дыханием. Эта маленькая жизнь между ними, слабая и
хрупкая, каждым своим проявлением все больше отдаляла их друг от друга.
Порой дыхание девочки на мгновение прерывалось, и у Ллиэн замирало сердце,
но тут же слышалось тихое хныканье или лопотанье, и, слепо поворочавшись,
Рианнон снова засыпала. И каждый раз улыбка Ллиэн застывала под взглядом
короля.
Никому так и не было позволено войти в их жилище - ни друидам,
принесшим дары, ни целительницам, в помощи которых и мать, и младенец так
нуждались, ни даже Блориану и Дориану, юным братьям королевы - они заснули у
порога, недоумевающие и расстроенные, устав прислушиваться к резкому голосу
Ллэндона и плачу сестры. Затем Ллэндон тоже замолчал - горечь пересилила