"Жан-Луи Фетжен. Ночь эльфов ("Эльфы" #2) " - читать интересную книгу автораnullius rei nisi aurinostricupidus est!* [*Библия не имеет никакой ценности.
Все, что он хочет,- наше золото! (Лат.)] Ллэндон обернулся и посмотрел на них, насмешливо скривив губы, потом снова вернулся к епископской Библии. - Nihil valet aurum apud elphides* [*Золото для эльфов не имеет никакой ценности. (Лат.)], - вполголоса, словно про себя, произнес он. Не обращая никакого внимания на обеих духовных особ, которые в ужасе переглянулись, Ллэндон продолжал рассматривать яркие рисунки, поневоле завороженный игрой красок. Он бессознательным жестом гладил кончиками пальцев пергаментные страницы, такие белые и гладкие, что, должно быть, они были выделаны из кожи мертворожденных ягнят. Потом остановился на картинке, изображающей изгнание Адама и Евы из рая - они стояли под яблоней, у подножия которой извивался змей,- и попытался прочесть текст, но это было унициальное письмо - сплошь заглавные буквы и никакого разделения между словами, и Ллэндон оставил попытки. У эльфов не было письменности, помимо огамических рун, но это были не буквы, а обозначения целых понятий, и он с большим трудом разбирал закорючки, принятые у людей. Однако сама иллюстрация была достаточно красноречива, чтобы он мог догадаться о содержании текста. - Это ведь яблоня, не так ли? - спросил он Бедвина. - Значит, ваш запретный плод, растущий на древе познания, - это яблоко? Я вижу, твоя Библия не совсем еще забыла старые легенды... Невесело усмехнувшись, он встряхнул головой и, закрыв глаза, громко процитировал по памяти: - "И заповедал Господь Бог человеку, говоря: от всякого дерева в саду ты будешь есть; а от древа познания добра и зла, не ешь от него: ибо в день, это за религия, которая карает за знание смертью? Бедвин не отвечал. - Вот, значит, каков твой бог... Бог, который хочет, чтобы древо познания принадлежало только ему, и готов убить каждого, кто посмеет к нему приблизиться? И вы ради такой веры готовы истребить все остальные народы на земле? - Этот Бог есть любовь, - прошептал Бедвин. - Да, любовь - для людей, ад - для всех остальных... И эту ненависть... Он схватил книгу и, лихорадочно перелистывая ее гладкие страницы, украшенные искусными рисунками, гневно воскликнул: - И эту ненависть вы воплотили в такой красоте! И, охваченный приступом безумного гнева, Ллэндон начал вырывать страницы из книги и швырять их на землю. - Нет! Священник бросился к нему, сам обезумев от ужаса, но это было похоже на удар волны о скалу - Ллэндон стиснул ему горло одной рукой, его длинные ногти вонзились в кожу и разорвали ее. Тонкие струйки крови потекли по голубоватой руке, украшенной серебряными браслетами. Священник захрипел, глаза его остекленели. Ллэндон жестоким ударом отшвырнул его к повозке и снова повернулся к Бедвину. Его лицо с приподнятой в злобной усмешке верхней губой, обнажившей острые зубы с чуть выступающими боковыми клыками, было ужасно - он был похож на вампира из страшных поверий. Епископ упал на колени и протянул к нему крест, висевший у него на груди на цепочке. |
|
|