"Жан-Луи Фетжен. Ночь эльфов ("Эльфы" #2) " - читать интересную книгу автора

- Заклинаю вас, демоны, изыдите по слову моему! Не в ваших силах
внушить мне страх или причинить вред, ни здесь, ни в другом месте, ибо
защита Божья со мной!
- Это еще что? - прошипел Ллэндон, медленно приближаясь к нему. -
Заклинание? Я не боюсь твоей магии, поп!
- Заклинаю вас, изыдите, не то падет на вас проклятие Бога Отца, Сына и
Святого Духа, и гнев всей Святой Троицы обрушится на вас, и все силы
небесные ринутся на землю, дабы поразить и истребить вас!
Ллэндон сжал пальцами его шею - белую трепещущую плоть, от которой так
и разило страхом. Глаза епископа были закрыты, борода тряслась, губы
дрожали, он чуть не плакал. Его голос теперь был лишь слабым хрипом:
- Да покарает вас гнев Божий... Именем святых имен Господних: Хее,
Лаие, Лион, Хела, Саваоф, Хебойн, Адонаи...
Затем раздался отвратительный булькающий звук - Ллэндон с почти
звериным рычанием вонзил острые зубы в шею епископа, и в лицо ему хлынула
теплая волна крови. Зрелище было так ужасно, что даже подданные Ллэндона
закрыли лица руками, не в силах смотреть.
В ту же ночь больше сотни эльфов исчезли в лесу, бежав от войны
Ллэндона и пережитого сегодня кошмара.

Глаза слезились от дыма костра и закрывались сами собой, и наконец Утер
впал в странное оцепенение, похожее на сон наяву. До него смутно доносилось
потрескивание сучьев в костре и крики ночных птиц. Поднялся ветер, возвещая
о наступлении гроз и обильных дождей, которые всегда проходили накануне
осеннего равноденствия. На рыцаре почти не было одежды: лишь набедренная
повязка и сапоги. Его единственным оружием, если не считать охотничьей
рогатины, оставался меч. Вот уже несколько недель он никого не видел, и это
одиночество мало-помалу погружало его в такое же глубокое отчаяние, как
прежде - заточение под Красной Горой. Ему было страшно, он дрожал под
струями холодного дождя, целые ночи напролет подстерегая добычу и
прислушиваясь к лесным шорохам, терзался от голода, и ему хотелось бежать
отсюда - вернуться к себе в Каэр Систеннен, оставив эти жуткие леса. Он стал
похож на дикого зверя - в волосах запутались сучья и листья, лицо заросло
густой бородой, от него наверняка воняло, как от медведя, и он ненавидел эти
густые заросли и переплетения корней, солоноватую на вкус воду озера,
оглушительное кваканье лягушек и собачью осеннюю погоду.
Но он по-прежнему оставался здесь.
Почему такой человек, как он - рыцарь, один из наиболее знатных в
королевстве, старший сын барона Систеннена, - повиновался этому ублюдку
Мерлину, не эльфу, не человеку, похожему на хилого подростка, худому словно
жердь, с белыми волосами старика и синеватой кожей утопленника? Этот вопрос
не давал ему покоя. Неужели у него так мало воли, так мало самолюбия? Может
быть, Мерлин просто забыл о нем. А может быть, умер... И теперь он, Утер,
навсегда останется здесь - будет жить, словно лесной отшельник, на берегу
озера, затянутого туманом, до зимы, а потом замерзнет насмерть... Мерлин
говорил об острове, который находится там, за пеленой тумана, об острове,
представшем перед ним в видении, куда смертные могут попасть, лишь пройдя
через эти нескончаемые испытания - голод, лишения, безнадежное
одиночество... И еще Мерлин говорил о Ллиэн. "Там, где она сейчас, - сказал
он, - ни один смертный не сможет к ней присоединиться. Однако она ждет тебя