"Жан-Луи Фетжен. Ночь эльфов ("Эльфы" #2) " - читать интересную книгу автора - Заклинаю вас, демоны, изыдите по слову моему! Не в ваших силах
внушить мне страх или причинить вред, ни здесь, ни в другом месте, ибо защита Божья со мной! - Это еще что? - прошипел Ллэндон, медленно приближаясь к нему. - Заклинание? Я не боюсь твоей магии, поп! - Заклинаю вас, изыдите, не то падет на вас проклятие Бога Отца, Сына и Святого Духа, и гнев всей Святой Троицы обрушится на вас, и все силы небесные ринутся на землю, дабы поразить и истребить вас! Ллэндон сжал пальцами его шею - белую трепещущую плоть, от которой так и разило страхом. Глаза епископа были закрыты, борода тряслась, губы дрожали, он чуть не плакал. Его голос теперь был лишь слабым хрипом: - Да покарает вас гнев Божий... Именем святых имен Господних: Хее, Лаие, Лион, Хела, Саваоф, Хебойн, Адонаи... Затем раздался отвратительный булькающий звук - Ллэндон с почти звериным рычанием вонзил острые зубы в шею епископа, и в лицо ему хлынула теплая волна крови. Зрелище было так ужасно, что даже подданные Ллэндона закрыли лица руками, не в силах смотреть. В ту же ночь больше сотни эльфов исчезли в лесу, бежав от войны Ллэндона и пережитого сегодня кошмара. Глаза слезились от дыма костра и закрывались сами собой, и наконец Утер впал в странное оцепенение, похожее на сон наяву. До него смутно доносилось потрескивание сучьев в костре и крики ночных птиц. Поднялся ветер, возвещая о наступлении гроз и обильных дождей, которые всегда проходили накануне осеннего равноденствия. На рыцаре почти не было одежды: лишь набедренная рогатины, оставался меч. Вот уже несколько недель он никого не видел, и это одиночество мало-помалу погружало его в такое же глубокое отчаяние, как прежде - заточение под Красной Горой. Ему было страшно, он дрожал под струями холодного дождя, целые ночи напролет подстерегая добычу и прислушиваясь к лесным шорохам, терзался от голода, и ему хотелось бежать отсюда - вернуться к себе в Каэр Систеннен, оставив эти жуткие леса. Он стал похож на дикого зверя - в волосах запутались сучья и листья, лицо заросло густой бородой, от него наверняка воняло, как от медведя, и он ненавидел эти густые заросли и переплетения корней, солоноватую на вкус воду озера, оглушительное кваканье лягушек и собачью осеннюю погоду. Но он по-прежнему оставался здесь. Почему такой человек, как он - рыцарь, один из наиболее знатных в королевстве, старший сын барона Систеннена, - повиновался этому ублюдку Мерлину, не эльфу, не человеку, похожему на хилого подростка, худому словно жердь, с белыми волосами старика и синеватой кожей утопленника? Этот вопрос не давал ему покоя. Неужели у него так мало воли, так мало самолюбия? Может быть, Мерлин просто забыл о нем. А может быть, умер... И теперь он, Утер, навсегда останется здесь - будет жить, словно лесной отшельник, на берегу озера, затянутого туманом, до зимы, а потом замерзнет насмерть... Мерлин говорил об острове, который находится там, за пеленой тумана, об острове, представшем перед ним в видении, куда смертные могут попасть, лишь пройдя через эти нескончаемые испытания - голод, лишения, безнадежное одиночество... И еще Мерлин говорил о Ллиэн. "Там, где она сейчас, - сказал он, - ни один смертный не сможет к ней присоединиться. Однако она ждет тебя |
|
|