"Лион Фейхтвангер. Семья Опперман" - читать интересную книгу автора

склоны Груневальда, зная, что у тебя есть обеспеченный доход. Хорошо, что
тогда, после двух лет связи с Анной, он поставил точку.
Кто поставил точку: он или она? Нелегко разобраться в истории
собственной жизни. Одно несомненно: исчезни Анна из его жизни совсем, он
почувствовал бы пустоту. Правда, от встреч с ней всегда оставалась горечь.
Анна ужасная спорщица. У нее этакая прямолинейная манера говорить все
начистоту о каждой ошибке, отмечать малейшую слабость. Перед встречей с
нею, даже перед тем, как вскрыть ее письмо, у него всегда такое чувство,
точно он должен предстать перед судом.
Он держит ее письмо в руках, берет нож, одним движением взрезает
конверт. Читает, крепко сдвинув густые брови. На лице его напряжение, лоб
прорезали резкие вертикальные складки.
Анна поздравляет немногословно, сердечно. Красивым, ровным почерком
пишет, что идет в отпуск в конце апреля и охотно провела бы этот месяц с
ним. Если он хочет встретиться, пусть напишет, где и как.
Лицо Густава разглаживается. Он боялся этого письма. Но письмо хорошее.
Анне нелегко живется. Она - секретарь правления штутгартских
электростанций, она очень поглощена работой, и вся ее личная жизнь
ограничивается этими четырьмя неделями отпуска. И она предлагает ему
провести их вместе. Значит, Анна не совсем от него отказалась.
Он читает письмо вторично. Нет, Анне он не безразличен, она не бросает
его. Старательно и фальшиво напевает он про себя все ту же приставшую с
утра сложную мелодию. Безотчетно поглядывает на портрет Эммануила
Оппермана. И очень доволен.


Мартин Опперман тем временем едет к себе в контору. Особняк Густава
находится на Макс-Регерштрассе, на самой границе Груневальда и Далема, а
главная контора Опперманов - на Гертраудтенштрассе, в центре старого
города. Шоферу Францке потребуется не менее двадцати пяти минут. В лучшем
случае Мартин приедет в контору в одиннадцать часов десять минут. Если же
не повезет со светофорами, он доберется туда только к половине
двенадцатого. А с Генрихом Вельсом условлено на одиннадцать. Мартин
Опперман не любит заставлять себя ждать. Но ему вдвойне досадно, что он
заставит ждать Генриха Вельса: и без того беседа предстоит не из приятных.
Мартин Опперман сидит в машине прямо, не облокачиваясь. Красивой и
непринужденной позу его назвать нельзя. Все Опперманы отличаются
грузностью. Эдгар, врач, не так грузен, как остальные, а Густав немного
сбрасывает вес спортом. Мартину же некогда заниматься такими вещами. Он
человек деловой, отец семейства, у него многочисленные обязанности. Он
сидит выпрямившись, подавшись вперед большой головой, закрыв глаза.
Да, от беседы с Генрихом Вельсом он не ждет ничего хорошего. И вообще в
нынешней деловой жизни редко бывает что-либо хорошее. Ему не следовало
заставлять Вельса ждать. Он мог бы отвезти портрет вечером, когда поедет к
Густаву на ужин. Не было никакой необходимости делать это утром. Он любит
Густава, но и завидует ему. Густаву живется легко. Даже слишком легко. И
Эдгару, врачу, тоже легко живется. А ему, Мартину, пришлось взять на себя
наследие Эммануила Оппермана. Дьявольски трудно в нынешние времена,
времена кризиса и растущего антисемитизма, достойно представлять это
наследие.