"Лион Фейхтвангер. Семья Опперман" - читать интересную книгу автора

Мартин снимает котелок, проводит рукой по редким черным волосам, слегка
вздыхает. Ему не следовало заставлять Вельса ждать.
Вот и людный Денгофплац. Еще несколько минут, и он наконец приедет. А
вот и дом. Зажатый соседними зданиями, узкий, старомодный, но прочный,
строившийся в давние времена и на долгие времена, он внушал доверие.
Автомобиль скользнул мимо всех четырех больших витрин и остановился у
главного подъезда. Мартин охотно выскочил бы из машины, но сдержал себя:
солидность прежде всего.
Раньше чем толкнуть вращающуюся дверь, старый швейцар Лещинский
вытянулся по-военному. Мартин Опперман, как обычно, коснулся пальцем
шляпы. Август Лещинский служил в фирме еще со времен Эммануила Оппермана и
знал решительно все. Знал он, конечно, и то, что Мартин ездил к брату
Густаву поздравлять его с пятидесятилетием. Считает ли старик подобную
причину опоздания уважительной? Лицо у Лещинского, с седыми торчащими
усами, всегда недовольное, осанка всегда деревянная. Сегодня же он
вытянулся перед Мартином особенно прямо и неподвижно: он явно оправдывал
поведение своего патрона.
Однако Мартин был на этот счет другого мнения. Он поднялся на четвертый
этаж. Вошел в контору через боковую дверь. Ему не хотелось видеть, как
Генрих Вельс сидит и ждет его.
На стене, над письменным столом, висел, как во всех филиалах
оппермановской фирмы, портрет Эммануила Оппермана. Мартина слегка
кольнуло: перед ним был уже не оригинал, а только копия. По существу,
конечно, безразлично, где оригинал: здесь или у Густава. Густав больше
смыслит в этих вещах, у него времени больше, да и портрет у него
сохраннее; в конце концов у Густава и прав на него больше. Но Мартину все
же не по себе при мысли, что отныне перед его глазами будет копия
дедовского портрета.
Вошла секретарша: почта, бумаги на подпись, телефоны, по которым
просили позвонить.
- Да вот еще: господин Вельс ждет. Он был вызван на одиннадцать часов.
- Давно он здесь?
- Около получаса.
- Просите.
Мартина Оппермана никогда нельзя застать врасплох. Ему незачем
подтягиваться перед приходом посетителя. Но сегодня он чувствует себя "не
в форме" для такой беседы. Он тщательно подготовил ответ Вельсу,
всесторонне обсудил его со своими доверенными - Гинце и Бригером. Но
задача состояла в том, чтобы не ущемить самолюбия Вельса, тут все зависело
от нюансов. Катастрофа, что он заставил Вельса ждать.
А дело было вот в чем. В первые годы Эммануил Опперман не сам
производил мебель для продажи, а заказывал ее Генриху Вельсу-отцу, в то
время молодому добросовестному ремесленнику. После открытия двух филиалов
в Берлине - штеглицкого и на Потсдамерштрассе - отношения с Вельсом
осложнились. Вельс был добросовестен, но он был вынужден дорого продавать
свои изделия. После смерти Эммануила Оппермана, по настоянию Зигфрида
Бригера, нынешнего доверенного фирмы, часть мебели начали заказывать на
фабриках, это обходилось дешевле, а когда дело перешло к Мартину и
Густаву, они открыли собственную фабрику. Для некоторых более сложных
работ, для изготовления штучных изделий, по-прежнему обращались в