"Поль Феваль. Королевские бастарды ("Черные Мантии" #7) " - читать интересную книгу автора

комнате, он медленно перекрестился - словно стоял под сводами храма.
- Ну что, плутовка, нравится тебе здесь? - спросил Моран Тильду.
Девочка смотрела вокруг широко раскрытыми главами - удивленными, но
отнюдь не восторженными. Мысленно она одобрила лишь блестящее дерево кровати
и столик. А на пирожные малышка даже не взглянула.
Господин Моран подхватил дочь на руки и усадил в необъятное кресло, где
она исчезла, будто крошечный жаворонок, которых, бывало, подавали на
пиршественный стол на серебряных блюдах размером с рыцарский щит; таковы
были вкусы наших пращуров. Господин Моран пододвинул кресло к столику,
подсластил вино в стакане и предложил девочке пирожные.
- Перекуси, если проголодалась, пока я займусь делом, - проговорил он.
И засучив рукава, Моран и впрямь принялся за работу.
Перво-наперво он подбросил в камин дров, и огонь ярко и весело
вспыхнул. Затем Моран взялся за веник и тщательно подмел паркет, а потом
вытер пыль с мебели. Лоб его блестел от нота, но Моран этого не замечал; он
трудился и тихонько бормотал себе под нос:
- Приятно полюбоваться гербом де Клар! Откуда малышке знать, что такое
золотое солнце на лазоревом поле? Однако она здесь у себя дома, с портретов
на нее взирают ее предки. А мне вот стыдно смотреть на них... Ведь потомки
королей нынче недорого стоят!..
Мужчина горько рассмеялся и принялся застилать кровать, подняв тяжелый
матрас с легкостью, свидетельствовавшей о недюжинной силе, которую никак
нельзя было заподозрить в этом худом изможденном теле.
- Фиц-Рой, Фиц-Рой, - бормотал он прерывающимся от волнения голосом, -
это же значит "сын короля"! Вот какая у нас с Тильдой фамилия. Чего ж ей,
спрашивается, бояться в доме своих предков? А я даже места привратника,
чтобы заработать ей на хлеб, не мог найти. "Сын короля"! Фиц-Рой! А когда-то
мы были богаты, были могущественны!
Моран зажег свечи в шандалах и в люстре, и в гостиной, словно выйдя из
нарядных рам, заулыбались великолепные сеньоры, опирающиеся на шпаги, и
прекрасные дамы - одни с розами, другие - с веерами в руках. Все ожило, как
только комнату залил золотистый вечерний свет; засверкала парча обивки, а
ясное солнце на гербе, повторявшееся на стенах и стульях, казалось, весело
встряхнуло яркой гривой своих лучей. Завел Моран и великолепные стенные
часы; стрелки он поставил, сверившись со своей бедной серебряной луковицей:
ровно восемь.
Покончив с уборкой, господин Моран стряхнул пыль с одежды и, обведя
взглядом гостиную, воскликнул:
- Все как в прежние времена! Можете приезжать, господин герцог!
Только теперь этот человек вспомнил о девочке и, увидев, что она так и
не притронулась ни к подслащенному вину, ни к пирожным, рассердился и
довольно грубо сказал:
- Почему же ты ничего не съела, дурочка?!
На глаза испуганной Тильды навернулись слезы.
- Холод здесь до костей пробирает, - пожаловалась она, - пойдем быстрее
домой, у нас на чердаке так уютно...
Как раз в это самое время в караульном помещении на улице Культюр
Эшалот вытащил опустевший рожок из "клювика" насытившегося Саладена. Стражам
порядка, которые с любопытством окружили мужчину с младенцем, Эшалот
добродушно говорил: