"Поль Феваль. Черные Мантии ("Черные Мантии" #1) " - читать интересную книгу автора

вышел вместе со стариком из лавки.
Держу пари, что он приходил по поводу сейфа! - воскликнула госпожа
Шварц. - Господин Банселль просто сошел с ума из-за него!
- Да-да, это очень опасно! - согласился комиссар.
А на площади состязались в остроумии обладатели очков:
- Господин Банселль забыл секрет замка!
- Сейф принял его за вора!
- И его рука уже в ловушке!
И так далее в том же духе.
Жюли тем временем оставалась одна, и среди обожателей возникло
оживление, хотя в окне этажом выше виднелись комиссар и его жена. Не будь
этого, можно себе представить, что бы тут творилось! Наши кавалеры
фланировали перед витриной, выпятив грудь, напрягая мышцы и выгибая талию. И
мы не ошибемся, предположив, что каждый из них, военный или штатский, лелеял
тайную мечту о том, что госпожа Мэйнотт поглядывает на него из-за занавесок.
Внезапно госпожа комиссарша, которая до этого зевала со скуки,
встрепенулась и спросила:
- На что это они смотрят?
Действительно, все пятьдесят воздыхателей, столпившись против входа в
лавку, с чрезвычайным вниманием что-то разглядывали.
- Зеваки! - презрительно изрек комиссар, а его супруга, окончательно
утратив интерес, отошла от окна.
А произошло вот что. Жюли распахнула ставни, и в комнату за лавкой
через небольшое окошко проник луч солнца, освещая внутреннее убранство;
поднялся театральный занавес, и все, что находилось в маленькой комнате -
обстановка и люди, - вдруг ожило. Зрители увидели незатейливую мебель и
супружеское ложе со стоящей рядом колыбелью ребенка. С другой стороны
кровати горела печь; на деревянном столе посреди комнаты лежало творение
Жюли: гирлянда шелковых кружев.
Жюли отворила окно, чтобы при свете дня причесать светловолосого
ангела, чьи густые кудри весело золотились под лучами солнца. Она вовсе не
предполагала, что на нее будут смотреть, так как привыкла к тому, что
комната за лавкой скрывала ее от посторонних глаз и она могла бесхитростно
наслаждаться счастьем материнства. Луч солнца с любовью осветил ее, обводя
нежную линию профиля, лаская волосы, мастерски расцвечивая алмазными
блестками улыбку глаз и придавая невыразимую прозрачность ее изящным розовым
пальцам. Ребенок то целовал Жюли, то барахтался и мило выражал свое
неудовольствие. Окно в глубине обрамляли ветви жасмина, среди которых висела
клетка, и сидевшие в ней птицы оживленно спорили друг с другом. Из печи
вылетали голубоватые искры, тая в лучах солнца.
Воздыхатели молча созерцали эту картину.
Когда, наконец, Жюли заметила, что за нею наблюдают, и закраснелась,
они все же устыдились и отошли от лавки.
Жюли наполовину прикрыла дверь комнаты и закончила причесывать своего
малыша.
Наступил час, когда канские щеголи и щеголихи выходили на прогулку. У
каждого из пятидесяти наших кавалеров была на счету не одна интрижка. Всякий
молодчик из начинающих коммерсантов, в своих мечтах соблазняющий Жюли
Мэйнотт, имел на содержании какую-нибудь работницу, в то время как даме из
общества предназначались страстные послания. Судите сами, как вели себя еще