"Поль Феваль. Черные Мантии ("Черные Мантии" #1) " - читать интересную книгу автора

была вовсе не продажа сейфов. Во всех этих разнообразных обстоятельствах,
свидетельствовавших о предстоящей операции, господин Лекок, без сомнения,
показал себя смелым, полным холодной решимости человеком, вкладывавшим в
исполнение своего опасного проекта некую удаль сомнительного сорта.
Таким был этот человек. Однако известно, что за выигранным сражением
следует упадок сил, когда дает о себе знать цена добытых трофеев. И если вы
хорошенько подумаете, то поймете, в чем разница между фанфароном, готовым ко
всему и не знающим страха, и победителем, которому действительно есть что
терять.

Этот платок с четырьмя завязками по углам, если его положить на весы,
не потянул бы и на килограмм. Между тем сверток давил на господина Лекока с
такой невероятной силой, что в это трудно было поверить. Наглый молодчик,
каким мы знали его совсем недавно, теперь выглядел обеспокоенным, боязливым
и обессилевшим. Холодный пот выступил у него на лбу: деревья издали
представлялись ему жандармами.
Временами он разговаривал сам с собой; он говорил о Ж.-Б. Шварце, о
папаше Ламбэре - кабатчике из тупика Сен-Клод и еще о ком-то со странным
именем: Черная Мантия. Он угрожал, что больше не поделится ни с кем. Но
хруст ветки, сломанной ветром, вызвал у него дрожь, а заяц, едва слышно
шуршавший в траве, заставлял его застывать на месте.
Ночь полна пугающих голосов. Некоторые породы дуба и в разгар лета
сохраняют прошлогоднюю листву. Когда же ее колышет легкий ветерок, она
издает резковатый шелестящий звук, как будто сквозь эту листву кто-то
пробирается.
Мы можем утверждать, что господин Лекок проводил не первую свою
операцию, но ему было всего двадцать два года, и мы еще увидим, как он будет
мужать.
Он добрался до зарослей, не встретив ни одной живой души. Лошадь щипала
траву, повозка была на месте. Облачившись в клетчатые штаны, жилет с искрой
и щегольскую куртку, господин Лекок смог вздохнуть с облегчением. Главное
было сделано, и страхи исчезли. Он лихо заломил свой дорожный картуз.
И через несколько минут Красавчик так же гордо, как прежде, скакал по
большой дороге. Не проехав и одного лье, господин Лекок сошел с повозки.
Было еще довольно темно, хотя предрассветное небо на востоке посерело. Слева
от дороги находилась ферма, обитатели которой еще не проснулись. Лекок
привязал камень к свертку с синими бумажными штанами, перебрался через
изгородь во двор и бросил сверток в колодец.
Покончив с этой последней предосторожностью и вновь пустив вскачь
своего коня, господин Лекок - да, да! - стал насвистывать модный мотивчик,
развязав при этом свой знаменитый платок.
Ж.-Б. Шварц тоже двигался по этой дороге; он шел пешком, погруженный в
грустные раздумья. Его мысли витали вокруг ста франков, и в то же время он
силился вспомнить басню о кувшине молока Перетты. Время от времени кувшин
разбивался от столкновения с грустными мыслями: этот злой шутник Лекок,
наверное, посмеялся над ним. Коммивояжеры имеют склонность к ярким
мистификациям, чтобы затем живописать свои подвиги за общим столом. Сто
франков только за то, чтобы предотвратить нежелательные последствия
любовного свидания! Даже знатные господа не всегда так щедро
раскошеливаются, чтобы замести следы своих похождений!