"Марсело Фигерас. Камчатка " - читать интересную книгу автора

столицей дикарского края?
Доподлинно известно лишь одно - в Буэнос-Айрес никто не хотел ехать.
Даже его название смахивало на неудачную шутку.* Воздух здесь был
нездоровый, тяжелый, сырой. Фактически в Буэнос-Айресе дышали водой. В
вязкой глине на улицах тонули воловьи упряжки. Такой же гнетущий климат был
здесь и в 1947 году, когда Лоренс Даррелл описывал Буэнос-Айрес в письмах к
друзьям как "местность плоскую и унылую... с затхлым воздухом", где
толстосумы дерутся, как хищные звери, за скудные национальные богатства, а
"слабых загоняют в угол... Всякий, чья душа хоть сколько-нибудь
восприимчива, стремится отсюда сбежать. Я имею в виду и себя". Чтобы не
оставить никаких сомнений в том, как на него действует Буэнос-Айрес, Даррелл
прибавляет, что "никогда еще столь детально, целенаправленно и регулярно не
обдумывал план самоубийства, как в этом городе".
______________
* "Буэнос-Айрес" дословно переводится с испанского как "хороший,
благотворный воздух".

На бумаге Буэнос-Айрес выглядел великолепным приобретением для
имперских держав восемнадцатого века: последний перед мысом Горн порт на
Атлантическом океане, контролирующий подступы к разветвленной системе рек,
по которым можно было проникнуть в самое сердце континента. Реки - это
торговля, а торговля - всегда прибыль, цивилизация, культура. Но в
реальности Буэнос-Айрес был форменным кошмаром. В мелководную
Рио-де-ла-Плата сложно заходить большим судам. Внутренние водные артерии
действительно существуют, но плавать по ним еще труднее. Уже тогда проявился
конфликт между идеей Буэнос-Айреса и Буэнос-Айресом реальным, не
разрешившийся до сегодняшнего дня. Между тем, кем мы могли бы стать, и тем,
кто мы есть, - огромная дистанция. Когда мы ее осознаем, у нас опускаются
руки. Мы - как корабль на глинистой мели.
Иногда мне кажется: все, что нам нужно знать в этой жизни, изложено в
учебнике географии. Там рассказывается, как сформировалась Земля.
Описывается длительная эволюция сгустка раскаленных газов, которая в итоге,
спустя века и века, привела Землю к ее нынешнему состоянию равновесия.
Перечислены геологические эпохи, которые приходили на смену одна другой,
наслаивались друг на дружку. Так складывается модель развития, общая для
всех жизненных явлений.
(В каком-то смысле мы тоже формируемся слой за слоем. Наша новейшая
ипостась - точно корка на поверхности предыдущей, но порой случаются разломы
или извержения, мощным фонтаном выбрасывающие на поверхность то, что мы
считали надежно погребенным на дне наших душ.)
Учебники географии информируют нас о том, где мы живем, заодно побуждая
нас не замыкаться на нашем маленьком мирке. Наш город - часть государства,
наше государство - часть континента, наш континент находится в таком-то
полушарии и омывается такими-то морями, а наши моря - неотъемлемая часть
единого целого, которое и является нашей планетой; всякий элемент в отрыве
от других немыслим. Физические карты обнажают то, что стараются скрыть
политические: оказывается, всякая суша - суша, а наши воды ничем не
водянистее чужих. Одни участки суши расположены высоко над уровнем моря,
другие - совсем низко, одни скорее засушливые, другие скорее влажные, но
суша есть суша. Одни воды скорее теплые, другие - скорее холодные, одни