"Г.Фильдинг. История Тома Джонса, Найденыша. Книга 7 -14." - читать интересную книгу автора

Но прежде ей пришлось выдержать два тягостных посещения; одно - отца,
другое - тетки. Миссис Вестерн говорила с ней еще более решительным тоном,
чем раньше, отец же обошелся так круто и грозно, что вынудил у нее страхом
притворную покорность, которая так обрадовала сквайра, что хмурые взгляды
сменились у него улыбкой, а угрозы - посулами; он поклялся, что
принадлежит дочери всей душой, что ее согласие (так истолковал он слова
ее: "Вы знаете, сэр, я не должна и не могу ослушаться ни одного вашего
приказания") сделало его счастливейшим из людей. Он подарил ей крупный
банковый билет на покупку каких она хочет безделушек, целовал и обнимал ее
самым нежным образом, и слезы радости заструились из глаз, только минуту
перед тем метавших огонь бешенства в предмет его восторженной любви.
Такое отношение родителей к детям - вещь настолько обыкновенная, что
читатель едва ли удивится поведению мистера Вестерна. А если удивится, то,
признаюсь, я не в состоянии его объяснить. Что сквайр сердечно любил свою
дочь - это, мне кажется, не подлежит сомнению. Такая любовь свойственна
очень многим родителям, делающим своих детей несчастными на всю жизнь.
Хотя эта родительская слепота - почти всеобщее явление, она всегда
казалась мне самой необъяснимой из всех нелепостей, какие только могли
взбрести на ум удивительнейшего создания, называемого человеком.
Заключительный поступок мистера Вестерна произвел столь сильное действие
на нежное сердце Софьи, что заронил в ней мысль, которую неспособны были
внушить ни софистика ее политичной тетки, ни угрозы сквайра. Она так
благоговейно чтила отца и так горячо его любила, что едва ли когда
испытывала более приятные ощущения, чем те, которые наполняли ее, когда
она чем-нибудь содействовала его удовольствию, особенно удовольствию
сколько-нибудь возвышенному; сквайр никогда не в силах был сдержать свое
восхищение, слыша похвалы ей, а слышать их ему приходилось почти каждый
день. Вот почему мысль, что она осчастливит отца своим согласием на этот
брак, произвела на нее сильное впечатление. К тому же такой акт послушания
казался ей высоко богоугодным, чем не могла пренебречь такая религиозная
девушка, как Софья. Наконец, представляя себе все, что придется ей
вытерпеть, если она согласится сделаться почти что жертвой или мученицей
дочернего долга и дочерней любви, она чувствовала приятное щекотание одной
маленькой страстишки, которая, не будучи особенно родственна ни религии,
ни добродетели, часто оказывает большую помощь осуществлению их целей.
Софья упивалась созерцанием столь геройского подвига и начала уже
расточать себе преждевременные похвалы, как вдруг Купидон, притаившийся в
ее муфте, выскочил оттуда и, как Полишинель в театре марионеток, сокрушил
все перед собой. На самом деле (мы считаем ниже своего достоинства
обманывать читателя и оправдывать нашу героиню объяснением ее поступков
сверхъестественными причинами), мысль о возлюбленном Джонсе и кое-какие
(впрочем, отдаленные) надежды, в которых он играл весьма существенную
роль, разом разрушили все то, над созданием чего соединенными усилиями
трудились дочерняя любовь, благочестие и гордость.
Но прежде чем следовать далее за Софьей, мы должны вернуться к мистеру
Джонсу.

ГЛАВАХ, содержащая разные материи, может быть, и натуральные, но низкие

Читатель благоволит припомнить, что мы покинули мистера Джонса в начале