"Генри Филдинг. История приключений Джозефа Эндруса и его друга Абраама Адамса " - читать интересную книгу автора

пастора, который о ту пору был не в ладах с баронетом, так как пастор этот
много лет пребывал в состоянии постоянной гражданской войны или - что,
пожалуй, столь же скверно - судебной тяжбы с самим сэром Томасом и с
арендаторами его земель. В основе этой распри лежал один пункт касательно
десятины, который, если б не оспаривался, увеличил бы доход
священнослужителя на несколько шиллингов в год; однако ему все не удавалось
добиться утверждения в своем праве, и он пока что не извлек из тяжбы ничего
хорошего, кроме удовольствия (правда, немалого, как он частенько говаривал)
размышлять о том, что он разорил вконец многих арендаторов победнее, хоть и
сам в то же время изрядно обнищал.
Миссис Слипслоп, домоправительница, будучи сама дочерью пастора,
относилась к Адамсу с известной почтительностью; она питала большое уважение
к его учености и нередко вступала с ним в споры по вопросам богословия; но
всегда настаивала на том, чтобы и он уважал ее суждения, так как она часто
бывала в Лондоне и уж, конечно, лучше знала свет, чем какой-то деревенский
пастор.
В этих спорах у нее было особое преимущество перед Адамсом: она
чрезвычайно любила трудные слова, которыми пользовалась так своеобразно, что
священник, не смея усомниться в их правильности и тем оскорбить собеседницу,
зачастую не мог разгадать их смысла и с большей легкостью разобрался бы в
какой-нибудь арабской рукописи.
Итак, в один прекрасный день после довольно долгой беседы с нею о
сущности материи (или, как она выражалась, - "матерьяла"), Адамс
воспользовался случаем и завел разговор о юном Эндрусе, убеждая
домоправительницу отрекомендовать его своей госпоже как юношу, очень
восприимчивого к учению, и доложить ей, что он, Адамс, берется обучить его
латыни, дабы предоставить юноше возможность занять в жизни место более
высокое, чем должность лакея; и добавил, что ведь ее господину нетрудно
будет устроить юношу как-нибудь получше. Поэтому он желал бы, чтобы Эндруса
передали на его попечение.
- Что вы, мистер Адамс! - сказала миссис Слипслоп. - Вы думаете, миледи
допустит в таком деле вмешательство в свои планты? Она собирается ехать в
Лондон, и мне конфинденцально известно, что она ни за что не оставит Джойи в
деревне, потому что он самый милый молодой человек и другого такого днем с
огнем не сыщешь, и я конфинденцально знаю, она и не подумает расстаться с
ним, все равно как с парой своих серых кобыл; потому что она дорожит им
ничуть не меньше.
Адамс хотел перебить, но она продолжала:
- И почему это латынь нужна лакею больше, чем джентльмену! Вполне
понятно, что вам, духовным особам, надо учить латынь, вы без нее не можете
читать проповеди, - но в Лондоне я слышала от джентльменов, что больше она
никому на свете не нужна. Я конфинденцально знаю, что миледи прогневается на
меня, если я ей на что-нибудь такое намекну; и я не хочу навлекать на свою
голову промблему...
На этом слове ее перебил звонок из спальни, и мистер Адамс был вынужден
удалиться; а больше ему не представилось случая поговорить с
домоправительницей до отъезда господ в Лондон, который состоялся через
несколько дней. Однако Эндрус остался весьма благодарен священнику за его
благие намерения и сказал, что никогда их не забудет; а добрый Адамс не
поскупился на наставления касательно того, как юноше вести себя в будущем и