"Генри Филдинг. История приключений Джозефа Эндруса и его друга Абраама Адамса " - читать интересную книгу автора

как сохранять свою невинность и рвение к труду.


Глава IV
Что произошло по переезде в Лондон

Как только юный Эндрус прибыл в Лондон, он завязал знакомства со своими
разноцветными собратьями, которые всячески старались внушить ему презрение к
его прежнему образу жизни. Волосы его были теперь подстрижены по последней
моде и составляли главную его заботу: все утро он ходил закрутив их в
бумажки и расчесывал только к полудню. Однако его так и не удалось научить
игре в карты, божбе, пьянству и другим изящным порокам, какими столь богата
столица. Часы своего досуга он отдавал по большей части музыке и весьма
усовершенствовался в ней: он стал таким знатоком в этом искусстве, что,
когда посещал оперу, его мнение становилось решающим для всех других лакеев,
и никто из них не смел осудить или одобрить песню наперекор его неодобрению
или похвале. Он вел себя, пожалуй, слишком шумно в театре и на разных
сборищах; сопровождая же свою госпожу в церковь (что случалось не часто), он
меньше проявлял набожности, чем, бывало, раньше. Но если и появился у него
внешний лоск, все же нравственно он оставался неиспорченным, хоть и был
изящней и милей всех щеголей в городе - будь они в ливрее или без ливреи.
Его госпожа, говорившая ранее, что Джойи самый милый и красивый лакей в
королевстве, но что ему, к сожалению, не хватает "живости ума", перестала
находить в нем этот недочет; напротив, от нее теперь часто можно было
услышать возглас: "Эге, в этом юноше есть огонек!" Она ясно видела действие,
оказываемое воздухом столицы на самые трезвые натуры. Теперь она стадо
выходить с ним по утрам на прогулку в Гайд-парк, и, когда уставала, что с
ней случалось чуть ли не ежеминутно, она опиралась на его плечо и заводила
разговор в непринужденно-дружественном тоне. Выходя из кареты, она всякий
раз брала его за руку и порой, боясь споткнуться, сжимала ее слишком крепко;
по утрам призывала юношу в спальню, чтобы, еще лежа в постели, выслушать его
доклад; постреливала в него глазами за столом и допускала с ним все те
невинные вольности, какие могут позволить себе светские дамы, нисколько не
запятнав своей добродетели.
Но хотя добродетель остается незапятнанной, все же легкие стрелы порой
задевают ее зеркало - репутацию дамы, и это выпало на долю леди Буби,
которая однажды утром прогуливалась в Гайд-парке под руку с Джойи в час,
когда мимо проезжали случайно в карете леди Титл и леди Татл.
- Боже! - сказала леди Титл. - Я не верю своим глазам! Неужели это леди
Буби?
- Несомненно, она, - сказала Татл, - а что вас так удивляет?
- Что? Но ведь это же ее лакей, - ответила Титл.
А Татл рассмеялась и воскликнула:
- Старая история, уверяю вас! Да может ли быть, чтобы вы не слышали?
Полгода, как весь Лондон знает.
Эта краткая беседа привела к тому, что в тот же день, из сотни визитов,
нанесенных порознь двумя нашими дамами, родился шепоток {Может показаться
нелепым, что Татл отправилась с визитами для распространения всем известной
сплетни (а она именно так и поступила), но несообразность будет устранена,
если читатель со мною вместе предположит, что дама, вопреки своему уверению,