"Генри Филдинг. История приключений Джозефа Эндруса и его друга Абраама Адамса " - читать интересную книгу автора

добродетельней, чем бывают обычно молодые люди, всегда готовые без зазрения
совести принести наше доброе имя в жертву своей кичливости, не помышляя о
том, какие большие обязательства мы возлагаем на вас нашим снисхождением и
доверием? Умеете ли вы хранить тайну, мой Джойи?
- Миледи, - отвечал он, - я надеюсь, вы не можете обвинить меня в
разглашении тайн вашего дома; и надеюсь, если бы даже вам пришлось прогнать
меня со службы, вы отметили бы мою скромность в рекомендации.
- Я вовсе не намерена прогонять вас, Джойи, - сказала она и вздохнула,
- боюсь, это было бы выше моих сил. - Тут она приподнялась немного в постели
и обнажила шею, белее которой едва ли можно увидеть на земле. Джозеф
вспыхнул.
- Ах! - говорит она, притворяясь, словно только сейчас спохватилась. -
Что я делаю? Я доверчиво, наедине с мужчиной, лежу нагая в постели; что,
если бы у вас явилась злая мысль посягнуть на мою честь, в чем нашла бы я
защиту?
Джозеф стал уверять, что никогда не питал в отношении ее никаких дурных
намерений.
- Да, - сказала она, - возможно, вы не называете ваши намерения
дурными, и, может быть, в них и нет ничего дурного.
Он поклялся, что в самом деле нет.
- Вы меня не поняли, - пояснила миледи, - я хотела сказать, что, если
они и направлены против моей чести, они, быть может, не плохи, но свет зовет
их дурными. Вы, правда, говорите, что свет никогда ничего об этом не узнает;
но разве бы это не значило положиться на вашу скромность? Доверить вам свое
доброе имя. Разве не стали бы вы тогда хозяином надо мной?
Джозеф попросил ее милость успокоиться; он никогда бы не замыслил
ничего дурного против нее и скорее принял бы тысячу казней, чем дал бы ей
основание для таких подозрений.
- Нет, - сказала она, - у меня есть основания для подозрений. Разве вы
не мужчина? А я, скажу без лишнего тщеславия, не лишена привлекательности.
Но вы, быть может, боитесь, что я стала бы преследовать вас по закону; я
даже надеюсь, что вы боитесь этого; однако же, видит небо, я никогда бы не
отважилась предстать пред судом; и вы знаете, Джойи, я склонна к
снисходительности. Скажите, Джойи, вам не кажется, что я бы вас простила?
- Право, сударыня, - отвечает Джозеф, - я никогда не сделаю ничего, что
прогневило бы вашу милость.
- Как, - говорит она, - вы думаете, это бы меня не прогневило? Вы
думаете, я охотно уступила бы вам?
- Я вас не понимаю, сударыня, - молвит Джозеф.
- В самом деле? - говорит она. - Ну, так вы либо глупец, либо
притворяетесь глупцом; вижу, что я в вас ошиблась. Идите же вниз и больше
никогда не показывайтесь мне на глаза: вы меня не проведете вашей напускной
невинностью.
- Сударыня, - сказал Джозеф, - я не хотел бы, чтобы ваша милость дурно
думали обо мне. Я всегда старался быть почтительным слугой и вам и моему
господину.
- Ах, негодяй! - вскричала миледи. - Зачем упомянул ты этого
прекрасного человека, если не на муку мне, если не затем, чтобы вызвать в
уме моем дорогое воспоминание? (И тут она разразилась слезами.) Прочь с моих
глаз! Я тебя не желаю больше видеть - никогда!