"Василий Филиппов. Юлиус Фучик ("Жизнь замечательных людей" #668) " - читать интересную книгу автора

Бискупской улицы шумели бетономешалки.
Вдруг раздался странный, непонятный звук.
На перекрестке в несколько секунд образовалось вавилонское
столпотворение, грохот мешалок и гул строительства разом смолкают. Там, где
еще минуту назад высилось семиэтажное бетонное здание, - лишь груда кирпича,
железа и дерева в сером облаке пыли.
Паника. Испуганные крики. Проходит минута, вторая - и улица оглашается
ревом клаксонов. Пожарные, полиция, врачи, солдаты. Начинаются спасательные
работы. Вскоре откапывают первый обезображенный труп.
За ним второй, третий, десятый... У Фучика редкое качество всегда быть
первым на месте происшествия, на какое-то время опережать других. И сейчас
он первый среди журналистов на месте катастрофы. Он ежедневно приходил на
место катастрофы, наблюдал за спасательными работами, расспрашивал
свидетелей... Газета "Руды вечерник" ("Красная вечерняя газета") вышла с
документальными фотографиями и подробным сообщением о катастрофе и ее
причинах - "экономности" господина строителя Якеша, о недостатке цемента в
растворе, "рационализации" труда наизнанку. Через несколько дней Фучик
написал репортаж под названием "Сорок шесть. Повествование репортера из
истории капитализма в 1928 году" и опубликовал его в журнале "Рефлектор"
("Прожектор").

"Наивные парии!
Ради спасания товарищей вы сгибались под тяжестью бетонных плит, падали
от усталости, калечили себя в руинах и плакали, когда ваша помощь была
отвергнута. Вы не смогли сказать жене рабочего, которая в отчаянии
разыскивала среди развалин своего мужа, что его уже давно отвезли в морг, вы
молчали, чтобы не лишить отваги тех, кто вам помогал. О, как вы были наивны,
вы все, думая, что под кошмарными развалинами дома остались только ваши
товарищи!
Нет! Под ними еще остались миллионы, принадлежащие якешам, пражакам,
моравцам, уграм, фабрикантам и банкирам, и необходимо было прежде всего
спасти эти миллионы...
Двенадцать хмурых осенних дней, двенадцать ночей, пронизанных лучами
прожекторов, прошли грустной процессией над гигантской поржичской могилой.
Теперь она уже огорожена деревянным забором, за которым "могильщики"
спешно спасают уцелевшие кирпичи и доски пана Якеша. Экономия прежде всего!
Сколько убитых? Полиция говорит - сорок шесть.
Неподалеку от забора ходит простая деревенская женщина. Черный платок,
черная кофта. Женщина больше не плачет и с отчаянным упорством ждет своего
мужа, который не вернулся и "не был найден". Сторожа гонят ее прочь.
Приближаться к загородке - большому деревянному гробу - нельзя.
Следы катастрофы ликвидированы. На Бискупской улице за дощатым забором
высятся груды спасенных кирпичей. Несчастная женщина бессильна перед
законом: "Посторонним вход воспрещен!"
Рядом, в полицейском участке, лежат мертвые...
Сорок шесть...
Так говорят.
Девятерых рабочих хоронили в Праге. Девятнадцать - в предместье.
Многолюдные похороны. Демонстрация! Красные знамена, призывы к мести, свист
полицейских дубинок".