"Лев Иванович Филатов. Форварды " - читать интересную книгу автора

отпрыгивать по-заячьи от вытянутой в твою сторону ноги, притормаживать,
вместо того чтобы кинуться вперед что есть силы, и ничего не добьешься,
превратишься в пустого игрока, отвергнутого и товарищами-одноклубниками и
зрителями. Тут уж ничего не попишешь. В игре, где перекрещиваются предельные
скорости бега, где мяч приходится постоянно отвоевывать, где сталкиваются
сильные, тренированные люди, где решает мгновение, в такой игре опасность
повреждения входит в условие задачи. Подчас никто не бывает виноват, а
пострадавший скачет с поля на одной ноге, поддерживаемый врачом. Иной раз
игрок сам переступит грань допустимого риска и, что называется, нарвется.
Холодная погода, мокрое обманчивое поле тоже могут сыграть злую шутку. А
сколько травм на тренировках! Там ведь тоже все всерьез, на пределе...
Если бы только по этим причинам игроки выходили из строя, оставалось бы
вымолвить со вздохом: "Футбол есть футбол..." Но живет-поживает еще и подлая
грубость. Более всего от нее страдают форварды, как люди, таящие в себе
угрозу воротам. Они поглощены своими замыслами, своим бесстрашным движением
вперед, рывками, прыжками, ведением мяча и потому становятся беззащитными,
им невозможно и подумать о том, как уберечься. Тут-то их и стараются
подловить (слово "подлость" скрыто в этом глаголе, как видите) под
благовидным предлогом "самоотверженной" защиты своих ворот.
С той поры, когда играл Федотов, по всему свету много сделано во славу
футбола. И стадионы понастроили, и телетрансляции доставляют к нам на дом
матчи со всего света, и уйма увлекательных турниров напридумана, и
тренироваться стали по-научному, и система игры менялась не раз, а
противоядие против грубых приемов не найдено. Футбол бережет свой принцип
равенства: с каждой стороны по одиннадцати человек, правила едины во всем
мире, условия турниров объявляют заранее и составляют так, чтобы всех
поставить в одинаковое положение. Нет только равенства между злоумышленной
грубостью и тем наказанием, которое за нее отмеривается. Разве можно
сравнить безобидную судейскую желтую карточку с ударом сзади по ногам
вдохновенно и красиво кинувшегося к мячу форварда?! Или пропуск одного
календарного матча грубияном с тем, что им поверженный выбывает на
полсезона?
Григорий Федотов принял на себя больше, чем кто-либо другой,
неправедных ударов. И вот странность: это широко известно, об этом
вспоминают в мемуарах - словом, исторический факт. Однако нигде не сыщешь
фамилии тех, по чьей злобе беспримерное дарование форварда, сделавшегося
гордостью отечественного футбола, было преждевременно урезано. Остро не
хватает "черного списка" - его бы побаивались. Вместо этого миндальничаем,
отводим глаза, прощаем. С чисто технической точки зрения грубый прием ведь
ни в коем случае не неизбежен, достаточно защитников, играющих классно и
порядочно, их принято уважать и ценить столь же высоко, как и умелых
форвардов.
Разговор на эту тему был бы уместен и в очерках о многих других
форвардах. Он возник в связи с именем Федотова, потому что его судьба со
всей возможной очевидностью поведала нам о футбольном злодействе. И, может
быть, потому еще, что Федотов был доверчив и незлобив, он с удивлением
смотрел на тех, кто его цеплял и валил с ног.
Есть форварды - рыцари определенных достоинств. Я затрудняюсь выделить
какие-либо стороны дарования Федотова. Идут годы, сменяют друг друга на поле
поколения, а Федотов в памяти держится особняком, как мастер, выразивший