"Тимоти Финдли. Пилигрим " - читать интересную книгу автора

- Но...
- Пойдемте!
Кесслер повел женщину к двери, потом через гостиную и прихожую в
коридор. Она все время твердила, что это ее номер и что Пилигрим явился
исключительно ради нее.
- Мы встречались прежде. Во время пыльной бури на Луне.
Кесслер не возражал, поскольку знал графиню Блавинскую. Она была
когда-то знаменитой балериной, и подчас ему приходилось ухаживать за ней.
Другие санитары боялись ее, но только не Кесслер. Графиня верила, что живет
на Луне. Врачи спорили по поводу ее болезни до хрипоты. Некоторые, и в их
числе доктор Фуртвенглер, хотели "вернуть ее на землю", заявляя, что
Блавинская никогда не поправится, если не столкнуть ее с реальностью лицом к
лицу. Другие возражали, утверждая, что Блавинская пострадала от "переизбытка
реальности" и не сможет жить в том мире, который большинство людей считают
подлинным. "Если ее жизнь зависит от веры в то, что она обитает на Луне,
значит, это мыдолжны приспособиться к ее реальности, а не она - к нашей".
Сей довод был настолько ошеломляющим, что люди, отстаивавшие его - а таких
было немало, - считались антинаучными ренегатами. В частных беседах доктор
Фуртвенглер называл их ненормальными и говорил, что они хотят отдать
Блавинскую во власть ее безумия.
Кесслера это не волновало. "Луна" И номер 319, где жила Блавинская,
были для него синонимами. Он и сам говорил: "Я пошел на Луну", когда ему
выпадал черед присматривать за ней. Графиня была изящной, утонченной и
невинной, как дитя. Провести с ней хотя бы краткий миг, считал Кесслер., это
все равно что вернуться в детство, когда каждая травинка казалась
откровением, а до Луны было рукой подать.

Пилигрим застыл в трансе.
Он смотрел на свои руки. Они лежали там, где Кесслер их оставил -
скрюченные пальцы, белые как мел, словно глядящие на него.
С таким же успехом он мог бы закрыть глаза. Он ничего не видел вовне -
только внутри. Комната, где он сидел, была не более чем коробкой - пол,
потолок, стены. Закрытые ставнями окна потеряли всякое функциональное
значение и стали просто продолговатыми пятнами. Лампы и отбрасываемые ими
светлые круги казались иллюминаторами. Возможно, за ними простиралось
посеребренное лунным светом море с бегущими вдаль волнами. Иллюминаторы.
Лунный свет. Вода.
Пилигрима вдруг кольнула тревожная мысль: корабль, на котором он
плывет, идет ко дну. Стены в любой момент могли накрениться и обрушить на
него содержимое каюты.
Кровать превратилась в спасательную шлюпку, стол - в перевернутый плот,
ковер - в спутанные водоросли, стулья в плывущих вверх тормашками пассажиров
в надувных жилетах.
Это случилось ночью пятнадцатого апреля, за два дня до того, как он
повесился. Газетные статьи врезались ему в память. Океанский лайнер
"Титаник" столкнулся с айсбергом и затонул. Тысяча пятьсот человек погибли.
А он выжил. До чего же несправедливо, что стольким людям было даровано
исполнение его заветной мечты! Почему смерть так милосердна к другим?
Он сидел, прислушиваясь к самому себе, и ждал.
"Я путешественник Я куда-то плыл, но так и не добрался до цели".