"Самуэлла Иосифовна Фингарет. Огонь на ветру (Повесть) " - читать интересную книгу автора

кувшинов жарче рубина играл и искрился охлаждённый шербет.
Закарэ сам наполнил чаши тягучим тёмно-красным напитком, подождал,
пока гости утолили жажду и обменялись первыми приветственными словами, не
торопясь произнёс:
- Не уйдёте вы от меня сегодня с пустыми руками, дорогие друзья, но
вложу я в ваши ладони любопытную новость. На рассвете доставили мне
письмо, прибывшее с берегов Гирканского* моря. Пусть подскажет ваша
сообразительность, кем написано это послание.
_______________
* Г и р к а н с к о е - древнее название Каспийского моря.

К Закарэ Мхаргрдзели, первому сановнику государства, гонцы поспешали
со всех сторон ведомого мира.
- Без ключа задачу не разрешить. В горе пшеничных зёрен как сыскать
конопляное семечко? Сделай милость, скажи, открой поскорее.
Нетерпение гостей доставило Закарэ удовольствие. Он усмехнулся, обвёл
всех внимательным долгим взглядом:
- Письмо предназначено для светлого взора царицы цариц солнцеликой
Тамар, но вам я открою: мы надолго лишились радости наслаждаться мудрой
беседой дорогого всем нам Чахрухадзе, чьи пламенные строфы не раз вселяли
мужество в уставшие наши сердца. Движимый жаждой знания и достославной
своей любознательностью, наш друг и поэт замыслил посетить северные земли
Руси. "От Гирканского моря по реке Волге, или, как говорят арабы, Итиль, я
решил отправиться в русский город Владимир" - вот доподлинные слова из
присланного им послания.
Если бы в окно влетела стрела или в безоблачном небе сверкнула
молния, это не вызвало бы большего изумления.
- Неоглядная даль, край земли!
- Он увязнет в болотах, погибнет в непроходимых лесах.
- Арабские путешественники не заходили в лесную Русь.
Восклицания посыпались, как звенья из лопнувшей кольчуги.
- А ты что скажешь, Шота, о безумной затее нашего Чахрухадзе? Ты сам
только что переплыл море и проделал полный опасностей путь, - спросил
Закарэ у самого молодого из своих гостей, не проронившего до сих пор ни
слова.
Шота стоял у окна. Внизу неслась Мтквари. Оконная ниша, толщиной в
стену, скрывала от глаз прибрежную полосу. Казалось, что дом спустился на
воду и плывёт, как корабль. Быстрый поток в белых, вспененных гребешках
увлекает его всё дальше.
Услышав обращённый к нему вопрос, Шота повернул к сидящим своё
бледное смуглое лицо с открытым, высоким лбом.
- Когда странник вернётся, он расскажет нам про лесную родину князя
Гиорги, - прозвучало в наступившей вдруг тишине.
Гости смущённо переглянулись. Ни лихие рубаки Закарэ и Саргис
Тмогвёли, Саргис при этом ещё и писатель, ни придворный историк Басили и
никто другой при дворе не отважились бы на подобное своеволие. Князь, о
котором заговорил вдруг Шота, приходился тёзкой покойному государю, отцу
Тамар. И того, и другого звали Гиорги. Но если о государе Гиорги говорили
с почтением, то имя князя Гиорги полагалось забыть и, уж во всяком случае,
не произносить на людях. Но лишь на одно мгновение беспокойная тень