"Чарльз Дж.Финней. Нечестивый город" - читать интересную книгу автора

мыслей. Однако - и вот в чем суть, сударь - прежде чем наступит конец, я бы
хотел, чтобы этот день стал настоящим праздником экстаза, чтобы он был
насыщен самыми яркими, самыми волнующими событиями. Я уже говорил о
празднестве, и оно будет здесь вполне уместно. Я говорил о вакханалии,
сударь, но имел в виду вакханалию духа в той же мере, что и вакханалию тела.
Мне хотелось бы покинуть этот мир, воздавая хвалу жизни и восклицая: "Слава,
слава тебе! Ты добра и прекрасна!" Подобно Фаусту я хочу окликнуть
ускользающее мгновение; "О, задержись, ты так прекрасно!" И, по-моему, есть
всего один способ оправдать эти слова; нужно наполнить последние оставшиеся
часы моего существования всей той красотой и радостью, которых я до сих пор
был лишен.
И сегодня, сударь, решится важнейший вопрос; смогу ли я воспеть жизнь,
стоя на пороге смерти. Итак, сударь, если вам угодно составить мне
компанию - так сказать, сопроводить в последний путь, - ради Всевышнего,
сообщите мне об этом: я не мог бы и помышлять о лучшем спутнике. Но если вы
предпочитаете действовать самостоятельно и независимо от кого бы то ни было,
скажите мне, я не обижусь. Я пойму и даже одобрю ваше решение.
- Господин Руиз, вы говорите серьезно? - спросил я.
- Да, сударь, - ответил он, - совершенно серьезно.
- Ну что ж, тогда я иду с вами, - сказал я. И мы пожали друг другу руки
и наполнили наши стаканы. Потом снаружи внезапно послышался резкий возглас,
вероятно означавший какую-то команду; все чиам-мины, сидевшие в большой
джурке, быстро допили свой щелак и поспешили к выходу.
- Похоже, что-то случилось, сударь, - заметил Вик Руиз, - чиам-минам
совсем не свойственно столь торопливое поглощение напитков. Пойдемте и
посмотрим, что там происходит. Мне бы не хотелось, чтобы вы пропустили здесь
что-нибудь важное.
И мы вышли. Мимо нас двигалась длинная процессия чиам-минов. Они
потрясали своими копьями и пели низкими голосами нечто невнятное. Процессия
огибала джурки, направляясь к самой большой из них, которая была просто
огромной и находилась в дальнем конце стойбища.
- Пойдемте, сударь, посмотрим, - предложил Руиз. Я заметил, что,
поскольку чиам-мины не пригласили нас, они едва ли одобрят нашу
любознательность. Судя по всему, процессия носила религиозный характер, и ее
участники, очевидно, предпочитали скрывать свои священные ритуалы от
посторонних взоров.
Но Вик Руиз напомнил мне о своей старой дружбе с чиам-минами и заверил
меня, что кочевникам будет приятно показать нам свои обряды, если, конечно,
это действительно обряды.
- Пойдемте же, - сказал он.
И я пошел. Мы направились к большой джурке, в которой скрылась вся
процессия. Вход был закрыт шелковым клапаном. Руиз осторожно взялся за край
ткани и отвернул его немного в сторону, чтобы мы могли заглянуть внутрь.
Чиам-мины поклонялись своей Белой Богине. Руиз уже упоминал о ней,
когда мы шли через пустошь, и на основании его слов я представлял себе Белую
Богиню в виде некой статуи. Но не статую увидели мы в огромной джурке. Это
была ослепительной красоты женщина, и ее белоснежная фигура освещала темное
помещение. Она стояла на пьедестале, бесподобная в своей наготе, слегка
прикрываясь ладонью за неимением фигового листка. В восхищении рассматривая
ее перламутровое тело, я обнаружил в нем лишь одно