"Кэтрин Фишер. Снежный странник" - читать интересную книгу автора

Джесса подошла к огромной колонне из дуба в центре зала. Она была густо
испещрена старинными рунами и магическими знаками, поверх которых шёл новый
рисунок: белая змея, кольцами обвивающая колонну сверху вниз. Джесса
перчаткой стёрла с рисунка иней. Змея - это знак Гудрун. Знак колдуньи.
Джесса продолжала ждать, кроша каблуками льдинки и превращая их в
снежную пыль.
Медленно начало светать. Из мрака выступили края столов и гобеленов; за
окном прогрохотала телега, и крик возницы эхом отозвался под крышей.
Джесса пнула остывший очаг. Ну почему она не явилась последней - вошла
бы не спеша, любезно улыбаясь, заставив ярла как следует подождать, просто
чтобы показать, что ей всё равно и он не смеет ей приказывать. А теперь уже
ничего не изменишь.
Прошло ещё пять томительных минут.
Но вот откинулся полог; вошёл раб и начал снимать ставни. В пустые окна
посыпался снег; в зал ворвался ледяной ветер и зашевелил края гобеленов.
Раб её не заметил. Джесса рассердилась. Переступая с ноги на ногу, она
с удовольствием наблюдала, как резко обернулся слуга, как побелело его лицо.
Увидев её, раб сразу успокоился. Это рассердило Джессу ещё сильнее.
- Мне нужно поговорить с господином ярлом, - резко и чётко сказала
она. - Я Джесса, дочь Хорольфа.
Таким голосом она всегда говорила со слугами - холодным и отстранённым.
Старая Марикка, её нянька, говорила, что это голос гордости. "Что-то сейчас
делает Марикка?" - подумала Джесса.
Слуга кивнул и вышел. Джесса нетерпеливо переступала с ноги на ногу.
Она ненавидела это место. Здесь каждый чего-то боялся. Люди ходили
обвешанные амулетами и талисманами; прежде чем заговорить, они опасливо
оглядывались по сторонам, словно их кто-то подслушивал. Гудрун. Странная
жена ярла. Снежная странница. Говорили, что она даже умеет читать мысли
того, кто стоит перед ней. Джесса поёжилась.
Раб вернулся и опустился на колени перед очагом. Увидев весёлые язычки
пламени, Джесса поспешила к огню, чтобы отогреть руки. Потом принялась
растирать щёки так сильно, что они заболели. Раб подбросил в огонь ещё
несколько поленьев и вышел. Джесса с ним не заговорила. Ходила молва, будто
все слуги ярла немые. Правда ли это была или нет, но те и в самом деле
никогда не разговаривали.
Присев перед огнём на корточки, Джесса разглядывала зал. Вдоль стен на
соломе валялись грубые дощатые столы и табуретки. В дальнем конце зала
находилось почётное место - возвышение, где на резных деревянных стульях
лежали красные подушки, а на столах ещё оставались тарелки с едой. Джесса
взяла со стола оловянный кувшин. Вино в нём замёрзло. Джесса со стуком
поставила кувшин обратно.
Внезапно за возвышением отдёрнулся гобелен, и в зал вошли пожилой
мужчина и мальчик примерно её возраста. Мальчика она узнала сразу. Это был
её кузен Торкил, сын Харальда; его привезли сюда месяца три назад. "Нарядили
как куклу", - презрительно подумала Джесса. Впрочем, Торкил всегда любил
красиво одеваться.
Мужчину звали ярл Рагнар. По-прежнему высокий и статный, в последнее
время он начал почему-то сутулиться; его роскошная вышитая голубая мантия
свободно болталась на худых плечах. Он выглядел до того больным и
измученным, словно из него вытекла жизнь, но его маленькие глазки смотрели