"Фридьеш Каринти. Капиллария (Шестое путешествие Гулливера) " - читать интересную книгу автора

конечностей. Но самым поразительным, что с первого взгляда привело меня в
замешательство, была голова этого существа: она имела свое лицо - в том
смысле, в каком мы обычно говорим о лице человека. Под широким, выпуклым и
лысым черепом с очень высоким лбом располагались два прищуренных, беспокойно
бегающих в глубоких глазницах зрачка; вместо носа - две дыры, под ними,
прикрывая рот, трепыхалась длинная реденькая бороденка. От толстой, почти
сливающейся с туловищем шеи отходили две тонюсенькие конечности в виде
рудимента рук. Сзади также виднелись две расплющенные, растопыренные
пятерни, похожие на недоразвитые крылья, - когда существо передвигалось, они
делали беспомощные махательные движения, словно агонизируя. Два коротких, в
виде шкворня, отростка по бокам выполняли функцию ног - они состояли как бы
из двух крупных подшипников, посаженных на перепончатые пальцы,
заканчивающиеся когтями.
Установить, какими конечностями пользуется существо для своего
передвижения, было невозможно, равно как не представлялось возможности
сказать, ползет ли оно на животе или ходит выпрямившись на ногах, а быть
может, с помощью крыльев-культяпок мечется в воде. Каждая из конечностей
производила впечатление рудиментарного остатка чего-то такого, что некогда
было полноценным органом, или же, наоборот, зачаточной формой заново
начавшей развиваться части тела. Диковинное существо обладало буквально
всем, чем, согласно естественнонаучной классификации, полагается обладать
лишь отдельным видам животных порознь, - у него были и ноги, и руки, и
крылья, и плавники, его тело покрывали и волосы, и шерсть, и перья, и чешуя,
но все это находилось в уродливом, недоразвитом состоянии. Казалось, оно
служило природе экспериментальной моделью, на которой испытывались различные
варианты живого в самых причудливых сочетаниях, чтобы затем перенести опыт
на других животных. Словом, это существо походило на манекен в витрине
протезной мастерской, который демонстрировал искусственные ноги,
искусственные руки, искусственный череп и даже грыжевый бандаж. В одном лице
оно совмещало в себе млекопитающее, рыбу, птицу, а скорее всего червя, но
поразительнее всего (и это я позволю себе заметить лишь шутки ради), что во
всем обличье этого существа было и нечто человеческое. Ибо, несомненно,
одной из главных причин моего потрясения был пригвоздивший меня к месту
поистине человеческий взгляд этого существа, который оно бросало на меня
из-под высокого лба.
Да простят меня уважаемые сограждане за сравнение, пусть мимолетное,
этого удивительного червя с человеком, но ведь обитатели подводного мира
часто служат для нас предметом подобных чисто внешних, комических аналогий.
Кто не узнает в аквариумах широко известного морского конька - рыбу, голова
которой всем нам напоминает голову скакуна? Или другую рыбу, плоскую и
неповоротливую, с большими круглыми зрачками и скорбно опущенными уголками
рта - олицетворение человеческого страдания?
Я подумал обо всем этом, едва оправился от первоначального потрясения.
Когда же я протянул руку, чтобы дотронуться до странного существа (во время
своих скитаний я привык преодолевать брезгливость и отвращение - их
пересиливали любознательность и научная страсть), то услышал звук, похожий
на фырканье, и уродец проскочил между моими пальцами. В следующую минуту он
уже исчез из виду.
Я обошел башню, заглядывая в щели. Часто мне чудилось, что из мрака за
мною следят горящие зрачки и при каждом моем повороте существа, подобные