"Фридьеш Каринти. Путешествие в Фа-ре-ми-до " - читать интересную книгу автора

подготовил к печати мистер Джонатан Свифт.
И тем не менее, чтобы, как говорят, быть ближе к делу, позволю себе
забежать вперед и поделиться с читателем уроком, который я извлек лишь в
конце своего пребывания в Фа-ре-ми-до и который (подразумевается урок), не
искази метафизики двадцатого века картину мира и не испорти ее, я уже
давным-давно, еще до того, как попал в Фа-ре-ми-до, должен был бы усвоить,
дабы не удивляться тому, с чем столкнулся и что испытал в этой сказочной
стране.
Установлено, что, когда на Земле впервые появились люди, не было ни
машин, ни искусств, ни науки. Все, что сделали люди своими руками,
диктовалось их естественной потребностью: они шили одежду, ибо им было
холодно, смастерили топор, чтобы легче было валить деревья. Затем родились
науки и искусства, в задачу которых также входило помочь человеку в его
тяжком труде и обогатить его представления и понятия о явлениях внешнего
мира. Для поднятия тяжестей изобрели лебедку, для более точного и глубокого
познания того, что человек видел вокруг, придумали рисование и письмо.
Проходили тысячелетия, и, вполне естественно, наука и искусство
становились все более совершенными; человеку помогали в его работе
прекрасные машины, умножавшие его возможности, а наскоро схваченные во
времени и пространстве чувственные явления запечатлевались в совершенных
скульптурах, живописных полотнах и поэтических произведениях, раскрывавших
человеку мир его чувств в наиболее полном значении.
В конце концов дошло до того, что машины не только помогали человеку во
всех его делах, не только умножили его физическую силу, но и сами
превратились в совершенное орудие, получили возможность лучше выполнять те
рабочие операции, которые некогда свершались только приложением мускульной
силы. То же и с искусствами: живопись, скульптура, произведения литературы и
музыки с таким совершенством воссоздали реальную жизнь в ее формах, цвете,
событиях и чувствах, что действительность осталась далеко позади искусства с
его красотой, вдохновением и выразительной силой.
Что из этого следовало? Творения техники и искусства превзошли
человека: они стали более совершенными, чем сам человек, и вскоре дело дошло
до того, что если человек хотел стать совершенным, то вынужден был подражать
тем механизмам и тем образам искусства, которые когда-то, в свое время
подражали ему, то есть моделировали человека. Наш характер все в большей
степени стал формироваться под влиянием нашей культуры, прочитанных романов,
просмотренных пьес, увиденных картин. Искусство стало предписывать нормы
нашего поведения.
Однажды, гуляя по улицам Будапешта, я набрел на лавку, которая
называлась кондитерской-автоматом: можно было бросить в щель большого
железного ящика монету в один крейцар и из специального отверстия
выскакивала конфета. Внутри автомата сидел человек, который собирал
опущенные в ящик крейцары и незаметно давал в обмен конфету. Этот человек
подсознательно понял, что люди больше доверяют машинам, чем друг другу, и
весьма хитроумно решил притвориться машиной.
Люди дожили до того, что человек стал цениться дешевле, нежели его
сконструированная копия. Помню, как я возмущался перед самым прилетом в
Фа-ре-ми-до, когда варвары немцы обстреляли знаменитый Реймский собор. В то
время я лишь мельком подумал о том, сколько людей пало жертвой реймского
сражения! Да что там говорить - все мы на себе испытали, что сообщение о