"Уильям Фолкнер. Поджигатель" - читать интересную книгу автора

пороге, а потом на светлом ковре; его печатала с неукоснительностью машины
хромая нога отца, на которую с удвоенной тяжестью наваливалось его тело.
Негр семенил за ним, крича:
-- Мисс Лула! Мисс Лула!
Потом мальчика словно подхватила мягкая теплаяволна застланных коврами
лестниц, переливчатых подвесок, люстр и канделябров, тусклого сияния
золоченых рам; он услышал быстрые шаги и увидел ее, леди -- таких он раньше
никогда не видывал,-- в сером гладком платье с кружевным воротничком, с
подвязанным по талии передником и высоко засученными рукавами; входя в зал,
она вытирала полотенцем руки, выпачканные тестом, глядя не на отца, а на
следы, отпечатанные на светлом ковре, изумленно и недоверчиво.
-- Я не пускал! -- выкрикивал негр. -- Я говорил, чтобы он...
-- Уходите, пожалуйста,-- сказала она дрожащим голосом.-- Майора де
Спейна нет дома. Уходите, пожалуйста...
Отец так и не сказал ни слова. Он не стал говорить. Он даже не взглянул
на нее. Просто он стоял неподвижно в самом центре ковра, не снимая шляпы,
хмуря свои мохнатые пепельные брови и с каким-то презрительным вниманием
разглядывая стальными глазами все великолепие дома. Потом с той же
презрительной небрежностью он резко повернулся; мальчик видел, как, опираясь
на здоровую ногу, он описал полукруг другой, негнущейся ногой, оставляя на
ковре длинный прощальный росчерк навозом. Отец и не поглядел на ковер и
вышел. Негр придерживал дверь. Она захлопнулась за ними, приглушая
истерический невнятный вопль женщины в доме. Отец остановился на верхней
ступеньке крыльца и тщательно вытер замаранный сапог. На второй ступеньке он
снова на мгновение остановился, тяжело опершись на негнущуюся ногу и
обернулся лицом к дому.
-- Беленький! Красивый! -- сказал он.-- И все же это пот. Негритянский
пот. Может быть, теперь негритянский пот недостаточно бел для такого дома.
Может быть, надо ему еще и нашего пота...
Часа через два, когда мальчик колол дрова за домом, в котором теперь
мать и тетка (не сестры -- он знал это, ведь даже на расстоянии в их
приглушенных стенами громких и тусклых голосах слышалась безнадежная лень)
хлопотали у плиты, готовя обед, он услышал топот копыт и увидел всадника в
полотняном костюме на красивой гнедой кобыле; и он понял, кто это, еще до
того, как заметил свернутый ковер, который придерживал перед собой
негритенок на жирном упряжном мерине; красное от гнева лицо промелькнуло
мимо него на всем скаку и скрылось за углом дома, там, где на продавленных
стульях сидели отец со старшим братом; а минуту спустя, еще не успел он
расколоть полено, как снова застучали копыта, и гнедая кобыла галопом
проскакала назад со двора на дорогу. Потом отец стал звать одну из сестер, и
та вскоре, пятясь, выплыла из кухонной двери, волоча по земле свернутый
ковер, в то время как другая сестра безучастно плелась следом.
-- Не хочешь помогать нести его, так приготовь котел,-- проворчала
первая.
-- Эй, Сарти! -- закричала вторая.-- Приготовь котел!
Тут в дверях появился отец, столь же безучастный к окружающему
убожеству, сколь безучастен был он к худосочному величию усадьбы; изза его
плеча выглядывало озабоченное лицо матери.
-- Поворачивайтесь, вы! -- сказал отец.-- Расстелите его.
Сестры наклонились над ковром, крупнотелые и рыхлые; и при этом