"Уильям Фолкнер. Справедливость" - читать интересную книгу автора

целых семь лет. Потом Герман Корзина и мой папаша получили от него бирку с
извещением, чтобы его встречать на Большой Реке. По нашей реке пароход к
тому времени уже не мог подняться. Пароход-то на нашей реке был, но только
он уже не мог двинуться ни вверх, ни вниз. Герман Корзина рассказывал, как
однажды в полную воду, года через три после отъезда Дуума, пришел к нам
пароход, всполз брюхом на мель и издох. Герман Корзина рассказывал, как Дуум
получил свое второе имя еще до того, как его прозвали Дуумом. Пароход четыре
раза в год поднимался по реке, и все племя собиралось на берегу и ждало его
прибытия, и человека, который вел пароход, звали Давид Коленкор. И вот когда
Дуум сообщил Герману и папаше, что он собирается в Новый Орлеан, он заявил:
-- А кроме того, скажу вам вот что. Отныне меня больше не зовут
Иккемотуббе. Я теперь Давид Коленкор. И когда-нибудь у меня тоже будет свой
пароход. Вот какой он был, этот Дуум. А через семь лет он прислал нам бирку
с извещением. Тогда Герман Корзина и папаша взяли фургон и отправились
встречать Дуума на Большую Реку, и Дуум сошел с парохода с шестью неграми.
-- Я их выиграл на пароходе,-- сказал Дуум.-- Ты и Рачий Ход (прозвище
моего папаши было Рачий Ход) можете поделить их между собой.
-- Не хочу я их,-- сказал мой папаша.
-- Ну, так пусть их берет Герман.
-- Не хочу и я, зачем они мне? -- сказал Герман Корзина.
-- Ну и ладно,-- сказал Дуум. Потом Герман Корзина спросил Дуума, носит
ли он по-прежнему имя Давида Коленкора, но Дуум вместо ответа сказал что-то
на языке белых одному из своих негров, и тот зажег смоляной факел. Тут-то,
по словам Германа, Дуум и вытащил щенка из своего ящика, закатал в мякиш
щепотку новоорлеанской соли из маленькой золотой табакерки, а папаша возьми
и скажи:
-- Значит, мы с Германом Корзиной должны поделить этих негров? Тут
только Герман заметил, что среди негров есть женщина.
-- Вы же оба только что отказались от них, -- сказал Дуум.
-- Я передумал. Я возьму вот этих двоих с женщиной в придачу, а Герман
пусть берет трех остальных.
-- Не хочу я их,-- сказал Герман Корзина.
-- Ну бери четырех,-- предложил папаша.-- Я возьму женщину и еще
одного.
-- Не хочу я их,-- сказал Герман Корзина.
-- Ну хорошо. Я возьму только женщину,-- настаивал папаша.
-- Не хочу я их,-- сказал Герман Корзина.
-- А ты тоже их не хотел,-- сказал Дуум папаше.-- Ты же сам говорил.
Тут Герман Корзина сказал, что щенок-то издох.
-- Что же ты не скажешь нам своего нового имени? -- обратился он к
Дууму.
-- Теперь меня зовут Дуум,-- ответил тот.-- Мне это имя дал француз,
вождь из Нового Орлеана. По-французски это выговаривается Длоом, а по-нашему
-- Дуум.
-- А что оно значит, твое имя? -- спросил Корзинщик.
-- Это значит Человек,-- сказал Дуум.-- Вождь. Герман Корзина
рассказывал, как все это было. Они стояли среди тьмы; остальные щенки, до
которых не дошла очередь, фыркали и скулили в ящике, свет от смоляного
факела отражался в белках шестерых негров и на золотом кафтане Дуума и
освещал издохшего щенка.