"Уильям Фолкнер. Медведь" - читать интересную книгу автора

сейчас, ни после, и ощущая во рту нехороший, медный привкус, который
присутствовал в донесшемся тогда из-под кухни запахе.
Медведь ушел. Сухой стук дятла возобновился так же внезапно, как
оборвался, а немного погодя и собак как будто стало слышно, донесся
слабый, невнятный шум, воспринятый не сразу, а через минуту или две,
должно быть; донесся и уплыл, заглох. Далеко где-то прошли, да и собаки ли
то были. И если медведя гнали, то не этого - другого. Вместо них из
тростников явился Сэм, перебрел через воду, за ним следовала раненая
выжловка неотступно, как легавая. Она подошла к мальчику и, вздрагивая,
прижалась к ноге.
- Я и не увидел его, Сэм, - сказал он. - Так и не увидел.
- Знаю, - сказал Сэм. - Он тебя зато увидел. И не зашуршало, значит?
- Нет, - сказал мальчик. - Я...
- Он умный, - сказал Сэм. - Слишком умный.
Снова глаза Сэма вспыхнули темным и грозным огнем; он глядел на собаку,
прижимавшуюся к ноге мальчика и дрожавшую мелкой, непрерывной дрожью.
Капельки свежей крови алыми ягодами повисли на собачьем плече.
- И слишком большой. Собаки у нас пока нету. Но может, еще будет.
Впереди ведь охоты, еще и еще. Ему всего одиннадцатый. И во мгле
будущего, где рождается и принимает облик время, мерещились мальчику двое:
неподвластный смерти старый медведь и он сам - рядовым, но участником. Ибо
теперь он знал, чем несло от попрятавшихся собак и что омедняло слюну, он
познал страх - так при виде женщины, много любившей и любимой многими, или
даже только при виде ее спальни в подростке, в юноше пробуждается знание о
любви и страсти, об извечном опыте и наследстве, во владение которым его
еще не ввели. "Выходит, придется мне его увидеть, - думал он без трепета и
без надежды тоже. - Придется взглянуть на него". И настало лето, июнь. Они
снова приехали в лагерь - отпраздновать дни рождения майора де Спейна и
генерала Компсона. Хотя первый родился в сентябре, а второй среди зимы и
лет на тридцать раньше майора, но каждый июнь они с Маккаслином, Буном и
Уолтером Юэллом (а отныне и мальчик вместе с ними) отправлялись на
полмесяца в лагерь ловить рыбу и охотиться на белок, индеек и - ночью, с
собаками - на енотов и диких котов. Точнее, удили, стреляли белок, травили
енотов Бун и негры, а теперь и мальчик; признанные же охотники майор де
Спейн и старик Компсон (проводивший эти две недели в кресле-качалке у
казана, где тушилась дичина, помешивая, пробуя да отпивая виски из
жестяного ковшика, и тут же дядюшка Эш с сердитыми поварскими придирками и
Теннин Джим с бутылью наготове) и отнюдь не старые Маккаслин и Уолтер Юэлл
били только диких индюков из пистолета, на спор или для упражнения в
меткости, а до прочего не снисходили.
То есть это Маккаслин и остальные думали, что он белок в лесу ищет. Но
Сэм Фазерс был иного мнения, в чем он убедился на третий же вечер. Каждое
утро, сразу после завтрака, мальчик уходил в лес. Теперь у него была новая
двустволка - рождественский подарок брата; почти семьдесят лет проохотится
он с ней потом, дважды сменит стволы и затворы и один раз ложу, так что от
прежнего ружья останется под конец только отделанная серебром спусковая
скоба, на которой выгравированы имена его и Маккаслина, день, месяц и год
- 1878. Он отыскал заводь и дерево, где стоял в то утро. Отсюда пошел по
компасу дальше, неприметно для себя самого становясь настоящим лесовиком.
На третий день он разыскал и ободранную колоду, около которой впервые