"Уильям Фолкнер. Медведь" - читать интересную книгу автора

Он давно миновал заводь и к полудню забрался в неведомую местность
глубже, чем когда-либо; теперь он шел, сверяясь и с компасом, и со
старыми, оставшимися после отца часами, тяжелой серебряной луковицей.
Девять часов назад он вышел из лагеря, до темноты остается восемь, на час
меньше. Как поднялся с бревна, когда наконец обозначился циферблат
компаса, так и шел с той поры без привала, но тут остановился и огляделся,
утирая рукавом пот с лица. Не взял же он ружья, сам отказался от него,
покорно, не хныча и не сожалея, раз надо; но, видно, это не все, этого
мало. Он постоял минуту - ребенок, чужой здесь, затерянный в зеленом
реющем сумраке дебрей без примет. Затем покорился до конца. Часы и компас
- они мешают. Надо совсем чистым. Он отстегнул от комбинезона ремешок,
открепил цепочку, повесил компас и часы на куст, рядом прислонил свою
палку и вошел в чащу.
Когда он понял, что заблудился, то поступил, как наставлял и школил его
Сэм: стал делать круг, чтобы выйти на свой начальный след. Последние
два-три часа он шел не очень скоро, особенно с тех пор, как остался без
компаса. Так что теперь пошел и вовсе не торопясь, ведь до дерева, под
которым рос тот куст, было не так уж далеко; и правда, дерево он увидел
даже раньше, чем ожидал, и повернул к нему. Но там не оказалось ни куста,
ни часов, ни компаса, и тогда, продолжая действовать, как наставлял Сэм,
он сделал новый круг, но в другую сторону и куда больше радиусом, так что
общий рисунок кругов должен был пересечься со следом, и, однако же, нигде
ему не встретилось ни намека на след, и теперь он шел быстрей, хотя
по-прежнему без паники, и сердце билось хоть чаще, но достаточно ровно и
сильно, и снова вышел к дереву, совсем уж не к тому: тут рядом лежит
рухнувший ствол, которого там не было и в помине, а за стволом сочащееся
влагой болотце, не то суша, не то вода, - и, выполняя третье и последнее
Сэмово наставленье, он присел на этот ствол и увидел в сырой земле кривую
вмятину, двупалый отпечаток, который быстро заполняла вода, вот уже
переливаясь через край, съедая очертанья. Он поднял голову, увидал еще
один, шагнул, увидал другой подальше и не побежал суетливо, а пошел,
поспевая за будто с неба падающими отпечатками, как раз вовремя - пока не
потерял их навсегда и сам навеки не потерялся, следуя неутомимо,
ревностно, без трепета и колебанья, слегка задыхаясь, с колотящим грудь
крепко и часто молоточком сердца - и внезапно вышел на прогалину. Глушь
беззвучно ринулась навстречу и сгустилась, оформилась в деревья, куст,
часы и компас, сверкнувшие под солнечным лучом. И он увидел медведя. Нет,
медведь не явился, не появился ниоткуда - предстал недвижный в стоячих
зайчиках зеленого знойного полдня, не громадиной из снов, а каким
мерещился наяву или чуть крупнее - размеры скрадены пятнисто-сумеречным
фоном - и смотрит. Шевельнулся. Двинулся не спеша через прогалину, на миг
облило его горячим солнцем, опять остановился, глядит через плечо. Ушел.
То есть не ушел - утонул, без единого движения растворился в чаще, как
однажды на глазах мальчика, и плавниками не пошевелив, скрылась,
погрузилась в темную глубь омута рыба - огромный старый окунь.



2