"Уильям Фолкнер. Особняк" - читать интересную книгу автора

Северного Миссисипи, потому что он, Минк, никогда ни с кем не спорил.
Никогда он спорщиком не был. Просто всю жизнь его так мотало и мытарило,
так ему не везло, что волей-неволей приходилось неотступно и упорно
защищать самые насущные свои права.
Но только с лета, перед той первой осенью, судьба Хьюстона неразрывно и
окончательно связалась с судьбой Минка, и это было еще одним проявлением
извечной обиды: никто, даже _Они_, и меньше всего _Они_, не соблаговолил
предупредить Минка, к чему приведет эта первая встреча. Случилось это
после того, как молодая жена Хьюстона пошла искать куриные гнезда на
конюшню, где стоял жеребец, и жеребец этот убил ее, ну и, конечно, каждый
порядочный человек решил бы, что ни один порядочный муж ни за что не
заведет себе второго такого жеребца. Но Хьюстон был не такой. Хьюстон был
не только достаточно богат, чтобы держать кровного жеребца, который мог
убить его жену, он был еще настолько нагл и упрям, что, пристрелив
жеребца, убившего жену, и пренебрегая всеми приличиями, тут же купил
другого, точь-в-точь такого же, может, на тот случай, что придется опять
жениться, а сам хоть и делал вид, что так убивается по жене, что даже
сосед" боялись к нему постучаться, но все же раза два-три в неделю скакал
по дороге на этом коне, будущем убийце, и рядом, словно борзая или
жеребенок, бежал его огромный волкодав, и он подъезжал к лавке Уорнера и
даже не спешивался; все трое останавливались на дороге: упрямый, наглый
всадник, жеребец, косящий злым глазом, и пес, который скалил зубы и
ощетинивал загривок, стоило только подойти, - и Хьюстон приказывал
кому-нибудь из сидевших на открытой галерее зайти в лавку и принести ему
то, за чем он приехал, как будто тут сидели негры.
А в то утро он, Минк, шел в лавку (у него-то не было лошади, чтобы
съездить за жестянкой табаку, или склянкой хинина, или куском мяса), и он
только что поднялся на невысокий холмик, когда услышал топот копыт, частый
и громкий, и он уступил бы Хьюстону дорогу, если б успел, но жеребец почти
налетел на Минка, когда Хьюстон резко осадил его, а подлый пес чуть не
прыгнул ему на грудь, рыча прямо в лицо, и Хьюстон, круто повернув
вздыбленного жеребца, заплясавшего на месте, крикнул: "Какого черта
стоишь, ты же слышал, что я еду? Прочь с дороги! Хочешь, чтобы он тебе
мозги вышиб, видишь, с ним не справиться!"
Что же, может, это и называется убиваться по жене, будто не по твоей
вине она погибла, будто не ты сам прикончил того жеребца. Хватило же у
него наглости, или просто денег хватило, купить второго коня, точь-в-точь
похожего на того, что ее убил. Но ему, Минку, до этого дела не было, надо
было только дожидаться, пока раньше или позже этот сволочной жеребец не
убьет самого Хьюстона, но тут случилось то, на что Минк и не рассчитывал,
чего не предвидел и даже не предполагал.
Началось все с дойной коровы, единственной его коровы, потому что он
был не такой богач, как Хьюстон, а просто человек независимый и ни у кого
одолжений не просил, за все сам расплачивался. Она, эта самая корова,
каким-то случаем прохолостела, а он оказался ни с чем - не только просидел
всю зиму без молока, но и впереди его ждал такой же год, да и теленка не
было, а он заплатил пятьдесят центов за случку, потому что меньше чем за
доллар можно было повести корову только к непородистому быку, чей
хозяин-негр требовал плату вперед.
Вышло, что он кормил корову целую зиму и ждал теленка, а теленка не