"Уильям Фолкнер. Нимфолепсия" - читать интересную книгу автора

Он вдруг вспомнил обрывки дня: как глотал с сотоварищами по очереди
холодную воду из кувшина, как шумно работала средь пшеницы жнейка - словно
накидывала железный хомут на вздыбленную соловую кобылицу. Он вспомнил и про
настоящих лошадей, помогавших им в работе: лошадей, которые, наверное, целый
день мечтают об овсе насущном да об отдыхе в тени старой конюшни,
пропитанной сладким запахом аммиака. Он вспомнил о черных дроздах, что
порхали над пшеницей словно рассеянный по ветру бумажный пепел. Он вспомнил,
как перекатывались его натруженные мышцы под выгоревшей голубой рубахой, как
он переговаривался с другими батраками или просто слушал их разговор. Всегда
рядом есть кто-то твоего роду-племени. Человек есть что угодно, кроме
безмолвия. И теперь, оказавшись среди безмолвия, он испугался.
Здесь было нечто превыше вожделения женского тела. А может быть этот
животный инстинкт специально заманил его в ловушку, подальше от безопасного
места, и теперь бросил его тут одного? "Если я найду ее, я буду спасен",
вдруг подумал он, сам еще не зная, спасет ли его само соитие или простая
дружеская беседа. Но теперь вокруг себя он видел одни лишь холмы,
разделенные тут и там небольшой извилистой речкой. Под черной ольхой и ивами
текла темная вода: лишенная солнечного света, она показалась ему зловещей.
"Эта река - словно линия жизни, словно глубокая длинная морщина на ладони
мира. Я вполне могу утонуть здесь", - с ужасом вдруг подумалось ему. Вокруг
кружились комары, деревья замерли, горделивые как боги: тусклый туманный
воздух словно покровом прикрывал его собственное ничтожество.
Деревья: он привык низводить их до уровня бревен, но эти деревья
молчали со смыслом. Он знал, что такое дома из бревен, он кормил лесом
костры, готовил себе пищу, питая огонь лесом; он долбил деревянные лодки,
чтобы удержаться на воде, перебираясь от земли к земле. Но эти деревья...
Нет... Эти деревья смотрели на него, словно готовясь к мести. Ибо тут не
было другого огня, кроме закатного, не было другой воды, кроме той, что не
подпустит к себе ни одну лодку. Потому что над всем этим царил Бог, и
привычные понятия постепенно покидали его. Здесь был Бог - он словно не
замечал человека, но и не впускал его, чужака, невесть зачем забредшего
сюда.
Он медленно опустился на колени, опершись руками о землю: он
почувствовал ее живое тепло и приготовился к смерти.
Но ничего не случилось, и он открыл глаза. Над ближним холмом, меж
деревьев, он увидел звезду, одинокое светило - сейчас это было все равно
что увидеть собрата. Впрочем, светило было слишком далеко, чтобы он
устыдился. Он встал и пошел обратно по направлению к городку. И тут ему
преградила путь река. Мысль, что придется искать переправу, наполнила его
новым страхом. Он попробовал помечтать об ужине и о том, что, возможно, еще
доберется до этой девушки.
Но никак не покидало ощущение, что только что он оскорбил своим
присутствием какое-то божественное существо. И теперь словно чувствовал над
собой незримое колыханье чьих-то распростертых крыльев. Первый страх,
однако, прошел, но все равно - он побежал изо всех своих сил. Может надо
было остановиться и проверить, он ли это по-прежнему, но он бежал и бежал.
Здесь, в глухом сумраке, он увидел старое дерево, поваленное через реку.
"Пройди, прошагай", твердил ему разум, но ноги несли его что есть мочи.
Кусок гнилой коры подался под ногами и гулко шлепнулся в темный бурчащий
поток. Он поскользнулся и, проклиная собственную неуклюжесть, будто видел