"Уильям Фолкнер. Ошибка в химической формуле" - читать интересную книгу автора

- И это правда, - сказал шериф. - Я узнавал. Они ездили туда каждое
воскресенье утром. Притчел не позволял охотиться на своих белок никому,
кроме Флинта, но даже и Флинту он позволял охотиться на них только вместе с
ним, - и они подстрелили этих трех белок, и Флинт подъехал на грузовике
обратно к дому, прямо к заднему крыльцу, женщина вышла забрать белок, а
Флинт открыл дверцу, взял ружье, стал вылезать из кабины, поскользнулся,
зацепился каблуком за край подножки, взмахнул рукой с ружьем, чтобы не
упасть, так что, когда ружье выстрелило, дуло было направлено прямо в голову
миссис Флинт. И старик Притчел не только отрицал, что послал телеграмму, он
клялся и божился, что вообще ни про какой полис и слыхом не слыхал. Он
категорически отрицал, что выстрел произошел случайно. Он пытался взять
назад свои же показания насчет того, что именно случилось, когда его дочь
вышла из дома забрать убитых белок, а ружье выстрелило; он стал отказываться
от собственных слов, когда понял, что сам снял с зятя подозрение в убийстве,
а потом выхватил у агента из рук бумагу, очевидно, полагая, что это и есть
страховой полис, и если бы агент не успел ему помешать, он бы ее изорвал в
клочки.
- Зачем? - спросил дядя Гэвин.
- Как зачем? - отозвался шериф. - Мы позволили Флинту сбежать; мистер
Притчел знал, что он бродит где-то на свободе. Что ж, по-вашему, он хотел,
чтобы человеку, который убил его дочь, за это еще и заплатили?
- Может быть, - сказал дядя Гэвин. - Но я так не думаю. Я не думаю,
чтоб он вообще об этом беспокоился. Я думаю, мистер Притчел знает, что Джоэл
Флинт не получит ни этого полиса, да и ничего вообще. Может быть, он знал,
что в маленькой захолустной тюрьме вроде нашей не удержать видавшего виды
фокусника; он ожидал, что Флинт вернется обратно, и на сей раз был к этому
готов. И я думаю, что как только соседи перестанут ему докучать, он вызовет
вас к себе и сам вам об этом скажет.
- М-да, - сказал страховой агент. - Выходит, они уже перестали ему
докучать. Слушайте. Когда я сегодня днем туда приехал, у Притчела сидели
какие-то трое. У них был заверенный чек. На крупную сумму. Они покупали у
него ферму - всю целиком, до последнего гвоздя, - и между прочим, я даже не
знал, что земля в ваших местах так дорого стоит. У него уже был готовый
документ с печатью, но когда я им сказал, кто я такой, они согласились
подождать, пока я вернусь в город и сообщу об этом кому-нибудь, ну,
например, шерифу. Когда я уезжал, этот старый псих все еще стоял в дверях,
совал мне под нос свою бумагу и верещал: "Скажите шерифу, черт бы вас
побрал! И адвоката привезите! Привезите этого Стивенса! Говорят, он
воображает, будто он по этой части дока!"
- Премного вам благодарен, - сказал шериф. Он говорил и двигался с той
преувеличенной, слегка выспренней, старомодной учтивостью, на какую способны
лишь очень крупные мужчины, но он был таким всегда; я в первый раз увидел,
что он уходит из чьего-либо дома, не задерживаясь в дверях, как он обычно
поступал, даже если намеревался на следующий день явиться туда снова. - Моя
машина на улице, - сказал он дяде Гэвину.
И вот незадолго до заката мы подъехали к аккуратной изгороди,
окружавшей аккуратный пустой дворик и аккуратный тесный домик старика
Притчела; у переднего крыльца стоял большой запыленный автомобиль с
городскими номерами и потрепанный грузовик Флинта, за рулем которого сидел
чужой негритянский юноша - чужой, потому что у старика Притчела никогда