"Уильям Фолкнер. Ad astra" - читать интересную книгу автора

Уильям Фолкнер.

Ad astra


Перевод В. Бошняка


--------------------------------------------------------------------------
Источник: Уильям Фолкнер. Собрание сочинений в девяти томах, том 3,
М: Терра, 2001, стр. 40-62.
Электронная версия: В. Есаулов, май 2004 г.
--------------------------------------------------------------------------

* - К звездам - лат.



Кем мы были тогда - не знаю. За исключением Комина все мы вначале были
американцами, но прошло три года, к тому же мы, в своих британских кителях
с британскими пилотскими "крылышками", а кое у кого и с орденской лентой,
на мой взгляд, не очень все эти три года вдумывались в то, кем мы были,
даже не пытались ни разобраться, ни вспомнить.
А в тот день, вернее - в тот вечер, у нас и этого не осталось, а
может, добавилось нечто большее; мы были либо ниже, либо где-то за гранью
знания, которым даже не пытались обременить себя все эти три года. Наш
субадар {1} - потом и он к нам присоединился, в своем тюрбане и со своими
самовольно прицепленными майорскими звездочками, - сказал, что мы похожи на
людей, пытающихся бежать в воде.
- Но скоро это рассеется, - заявил он. - Все эти миазмы ненависти и
суесловия. Мы похожи на людей, пытающихся бежать в воде: набрав воздуха в
легкие, мы наблюдаем за движениями своих ужасающе никчемных конечностей,
видим друг друга в этом ступоре, в этом ужасающем оцепенении, но нам не
дотянуться, не помочь друг другу, у нас отнято все, кроме бессилия, кроме
беды.
Мы были уже в машине, ехали в Амьен, за рулем сидел Сарторис, рядом на
переднем сиденье был Комин, возвышался на полголовы над Сарторисом, словно
чучело для штыковых учений, а субадар, Блэнд и я разместились сзади, и у
каждого в карманах было по бутылке или по две. То есть за исключением
субадара, конечно. Он был коренастым, маленьким и плотно сбитым и при этом
трезвости непомерной. В алкогольном мальстреме, куда вверглись все прочие,
пытаясь убежать от неизбывности самих себя, он был как скала и спокойно
вещал своим густым басом, который был ему велик на четыре размера: "В своей
стране я был князем. Но все люди братья".
Однако по прошествии двенадцати лет мне представляется, что мы были
вроде жучков в той пленке, что собирается у поверхности воды - отъединенных
и неутомимых в своей бесцельной дерготне. Не на самой поверхности, а именно
в этой пленке - в пограничной полосе, которая уже не воздух, но еще и не
вода - плавали, то погружаясь, то всплывая. Вы видели, должно быть, как в
укромную бухту накатывает уже усмиренная волна: мелководье, бухточка тихая,