"Уильям Фолкнер. Волосы" - читать интересную книгу автора

был, первым, кто...
Мэтт и не обернулся.
- Он ей их еще не отдал, - говорит.
- Разрази его гром, сквалыгу проклятого, - говорит Макси. - Если
старик девке просто морочит голову, он и то подлец. А если обманет ее, да
потом еще и обжулит...
На этот раз Мэтт обернулся: он тоже брил клиента.
- А что бы ты сказал, если бы узнал, что он ей часы еще не отдал, он,
я так понимаю, считает, что в ее годы ценные вещи принимать можно только от
родни.
- Что ж, по-твоему, он не знает ничего? Не знает, о чем весь город,
кроме разве что Берчеттов, вот уж три года как знает?
Мэтт опять принялся за клиента, локоть его двигался ровно, бритва -
короткими рывками.
- Откуда ему знать. Такое только женщина может сказать. А он ни с кем,
кроме миссис Кауэн, и не знаком. А она небось думает, ему давно донесли.
- И то верно, - говорит Макси.
Вот, значит, как дела обстояли, когда он уехал две недели назад. Я в
Джефферсоне за два дня обернулся и покатил дальше. И в середине следующей
недели добрался до Дивижена. Я не торопился. Не хотел его врасплох застать.
Приехал туда утром, в среду.



II


Если и была в его жизни любовь, Пинкертон, похоже, о ней и думать
забыл. О любви то есть. Когда я его в первый раз увидел тринадцать лет
назад, за креслом парикмахерской в Портерфилде (я тогда только начал
разъезжать, мне выделили север Миссисипи и Алабаму - рабочую одежду
сбывать), я себе сказал: "Вот кому на роду написано весь век холостяком
коротать. Вот кто сразу сорокалетним холостяком и уродился".
Приземистый такой человечишка, с землистым лицом, которого не
запомнишь, а через десять минут и не признаешь, в синем диагоналевом
костюме, в черном галстуке-бабочке, что сзади застегивается, - они так
завязанными и продаются. Макси мне рассказывал, что год спустя, когда он
сошел В' Джефферсоне с поезда, который отправлялся на юг, он был в том же
диагоналевом костюме и в том же галстуке, а в руке нес картонный чемодан.
Через год я его опять увидел в парикмахерской у Макси и, не стой он за
креслом, не признал бы нипочем. Лицо то же, галстук тот же: не иначе как
его вместе с креслом, клиентом и всем прочим схватили в охапку и перенесли
на шестьдесят миль, а он того и не заметил. Я даже в окно взглянул: уж не в
Портерфилде ли я, думаю, и не в прошлом ли году. И тут смекнул, что полтора
месяца назад, когда я наезжал в Портерфилд, его не было там.
Прошло еще три года, прежде чем я разузнал его подноготную. Я раз пять
в год наезжал в Дивижен - это такой поселок на границе Миссисипи и Алабамы,
всего несколько домов, лавка и лесопильня. И приметил я там один дом.
Крепкий дом, из лучших в поселке, и всегда на замке. И вот, если я наезжал
в Дивижен попозже весной или ранним летом, усадьба была обихожена. Двор