"Бернар Ле Бовье де Фонтенель. Рассуждения о религии, природе и разуме " - читать интересную книгу автора

с тем, чтобы он научил их средству вернуть хоть немного утраченную
серьезность. Оракул ответил, что если они принесут быка в жертву Нептуну и
при этом не станут смеяться, то впредь в их власти будет стать более
мудрыми. Жертва, как вы отлично понимаете, сама по себе не очень забавное
дело; тем не менее, чтобы принести ее очень серьезно, они сделали немало
специальных приготовлений: они постановили совсем не привлекать к этому
молодых людей, но только глубоких старцев, причем вовсе не любых, а лишь
таких, которые имели либо тяжелые болезни, либо долги, либо очень противных
жен. Когда все эти избранные лица собрались на морском побережье, дабы
свершить обряд жертвоприношения, они, обремененные женами, долгами,
болезнями и возрастом, были вынуждены принимать серьезный вид, опускать лица
долу и кусать себе губы... Но на беду, там оказался ребенок, прокравшийся на
побережье; согласно принятому порядку, его хотели поймать и увести, но он
вскричал: "Здорово! Уж не боитесь ли вы, что я проглочу вашего быка?" Глупая
эта шутка рассеяла всю с таким трудом достигнутую показную серьезность:
раздался громовой хохот; жертвоприношение было прервано, и разум никогда
более не вернулся к тиринфянам. Они были такими глупцами, что после осечки с
быком даже не подумали о знаменитой пещере Трофония, обладавшей силой делать
людей чрезвычайно серьезными: вы ведь испытали на себе ее замечательное
воздействие!
Пармениск. Да, верно, я спускался в пещеру Трофония; но действительная
пещера Трофония, сделавшая меня столь угрюмым, вовсе не та, что обычно
думают...
Феокрит Хиосский. А какая же это пещера?
Пармениск. Пещера эта - мои размышления; я предавался им и потому
перестал смеяться. Если бы оракул посоветовал ими заняться тиринфянам, они
навсегда исцелились бы от своей неуместной игривости.
Феокрит Хиосский. Признаюсь, я не слишком-то хорошо знаю, что это за
штука такая - размышления, но не могу понять, почему они должны быть столь
горестными. Разве нельзя иметь здравые взгляды на вещи и чтобы они
одновременно не были бы печальными? Разве только промах может вызывать смех,
разум же создан лишь для того, чтобы нас убивать?
Пармениск. Очевидно, в намерения природы не входило сделать людей
чересчур тонкими мыслителями; слишком уж дорого продает она утонченные
мысли. "Вы желаете мыслить? - говорит она нам. - Что ж, будьте тогда
осторожны: я отомщу за себя печалью, которую это вам внушит".
Феокрит Xиосский. Но вы мне все-таки не сказали, почему природа не
хочет, чтобы люди в своих размышлениях заходили так далеко, как это обычно
бывает?
Пармениск. Природа выпустила человека в мир, чтобы он там жил; а жить -
это значит не понимать того, что делаешь большую часть времени. Когда мы
обнаруживаем незначительность того, что нас занимает и производит на нас
впечатление, мы вырываем у природы ее секрет: при этом мы становимся очень
мудрыми и не хотим больше действовать; а природа нам этого не прощает.
Феокрит Хиосский. Но сам разум, позволяющий вам мыслить лучше, чем
остальным, не допускает, чтобы вы были осуждены действовать так, как они.
Пармениск. Вы совершенно правы. Именно разум с помощью мысли поднимает
нас надо всем; следовало бы иметь еще один разум, который возвращал бы нас
ко всему с помощью действия. Но, принимая это во внимание, разве не лучше
всего, пожалуй, вообще не иметь мыслей?