"Джеффри Форд. Портрет миссис Шарбук " - читать интересную книгу автора

я извлек оттуда розовый конверт, врученный мне Уоткином. Я разорвал его и
вытащил изнутри лист бумаги такого же розового цвета. На нем вязью был
написан адрес. Я вспомнил слова старика: "Эта работа не похожа на другие" -
и в этот миг решил принять предложение.

МОЯ ЗАКАЗЧИЦА

Если бы я подошел к делу разумно, то сначала встретился бы с
предполагаемым новым заказчиком и только потом стал бы разрывать уже
заключенные соглашения с теми, кто выстроился в очередь за моими услугами. С
моей стороны это был смелый шаг, смелее, чем я думал поначалу. С каждым
выходившим из-под моего пера посланием, которым я вежливо освобождал себя от
прежних обязательств, на меня накатывала новая и более сильная волна
сомнений, и, когда я подписал последнее, моя рука слегка дрогнула. Перед
моим мысленным взором был тот злополучный официант у кассы ипподрома,
ставящий все свои денежки на одра, впустую переводящего овес и способного
выиграть разве что скачку до ближайшей мыловарни. Но кураж, который я ощутил
вслед за своим поступком, стоил того, и, хотя меня не покидало ощущение
надвигающейся катастрофы, будущее распахнуло передо мной свои двери. Когда я
вошел в иллюзорный мир света, то, что мгновение назад было входом,
неожиданно стало единственным выходом. Дверь с треском захлопнулась, и все
мое нервное возбуждение было мгновенно вытеснено ощущением спокойствия -
словно я воздушным змеем плыл теперь среди облаков.
Я решил, что мои так называемые путы станут для меня средством
достижения свободы. Я приму заказ нанимательницы мистера Уоткина, выполню
его наилучшим образом, сотворю любой портрет, какой потребует заказчица, а
потом получу обещанный сумасшедший гонорар. С обещанной суммой (в три раза
превышавшей то, что я рассчитывал получить за весь следующий год) я смогу
надолго посвятить себя искусству, не испытывая ни в чем нужды. Я
преисполнился радостных чувств, предвкушая избавление от тирании тщеславия,
возможность писать нечто стоящее, а не лицо, пыжащееся от усилия выставить
себя достойным перед веками. Вы только подумайте - даже похмелье слегка
отпустило меня. Я грезил наяву - воображал себе путешествия ко всяким
экзотическим местам, представлял, как беру мольберт и отправляюсь на
Природу, чтобы запечатлеть ее извечный лик, или (что еще важнее) как
вояжирую внутри себя - ищу образы, которых я так долго не замечал, и
освобождаю их.
Помывшись, побрившись и облачившись в свой лучший серый костюм, я надел
цилиндр и направился на Седьмую авеню, чтобы сесть на трамвай, идущий из
центра. Адрес на листке розовой бумаги несомненно принадлежал одному из тех
безобразных сооружений, что в последнее десятилетие расползались за пределы
города. Спроектированные и построенные архитектурной фирмой Маккима, Мида и
Уайта, обиталища верхнего Манхэттена представляли собой мешанину
классических стилей, стилизованных под современное обличье Нью-Йорка, -
встреча Византии и Бродвея, так сказать. Облицованные наилучшими импортными
сортами мрамора и известняка, они были самыми дорогими сооружениями в
стране. Я перевидал их немало, посещая вечеринки и выполняя заказы. Прочтя
адрес, я успокоился: владелец дома, расположенного в таком районе, наверняка
в состоянии заплатить невероятную сумму, о которой говорил Уоткин.
Хотя день с утра обещал быть солнечным, на небе начали собираться тучи,