"Джеффри Форд. Девочка в стекле" - читать интересную книгу автора

Джеффри Форд

Девочка в стекле

(пер. Григорий Крылов)

Джеку, с любовью и уважением.
Теперь ход за тобой

МЕДИУМ ИСТИНЫ

Несколько дней назад я сидел у окна моей комнаты и подсчитывал
количество успокоительных таблеток, пальмированных за прошедшие три месяца.
Пусть пальцы у меня и дрожат, но я обнаружил, что это малоосмысленное
действие может быть полезно для трюков, основанных на ловкости рук. В разгар
этих подсчетов я случайно выглянул в окно и увидел прекрасный летний день. В
кронах деревьев, высаженных по краям маленького дворика, играл ветерок, и их
листья - серебристые с внутренней стороны - посверкивали на солнце. Тогда-то
я и заметил яркую желтую бабочку, которая пролетела мимо и уселась на голове
бетонной Богородицы, расположившейся среди красочных цинний, посаженных этой
весной медицинской сестрой Кармен. Оранжевая точка с нижней стороны ее
крылышка поведала мне, что это желтушка, Colias eurytheme.
Вид этого прекрасного существа тут же напомнил мне о моем благодетеле и
приемном отце Томасе Шелле, и воспоминания унесли меня в юность, в иную,
далекую страну. В тот день я просидел долгие часы, вспоминая ряд событий,
случившихся шестьдесят семь лет назад - в 1932 году, когда мне было
семнадцать. С тех пор прошли и обратились в прах десятилетия, не говоря уже
о близких людях и личных мечтах, но все же это далекое время материализуется
передо мной, как беспокойный дух в спиритическом сеансе, требующий выслушать
его историю. Конечно, теперь, держа перо в руках, я лишен выбора -
приходится быть медиумом его истин. Я прошу вас об одном: верить.

ОСАДКИ ЭКТОПЛАЗМЫ

Когда вдова Моррисон начинала плакать, она непременно пукала, и пук ее
был похож на протяжный и низкий зов из могилы. Ох и трудно это было - не
расхохотаться, но я изо всех сил держался под моим тюрбаном. Нет-нет,
рассмеяться Онду никак не мог; Онду - это я, мудрец, духовный учитель
субконтинента.
Мы сидели в темноте кругом, держась за руки и пытаясь вступить в
контакт с Гарфилдом Моррисоном, давно почившим мужем вдовы. Он должным
образом отдал богу душу, наглотавшись горчичного газа в траншее во Франции.
Томас Шелл, главный режиссер представления, сидел напротив меня в свечном
мерцающем свете, словно кладбищенский король, - глаза закатились, по
смертельно бледному лицу видно, что к нему пришел самый жуткий кошмар.
Справа от меня, крепко держась за одетый в перчатку муляж руки,
торчавший из моего рукава, сидела сестра вдовы, Луквир, худая, высохшая,
высоченная старуха, увешанная алмазами. Зубы ее выбивали дробь. Рядом с ней
сидела молодая красивая племянница (я забыл ее имя), и я бы предпочел, чтобы
за мой протез держалась она.