"Фредерик Форсайт. Призрак Манхэттена" - читать интересную книгу автора

остается верным мне только потому, что я имею доступ к его неограниченному
количеству.
К 1903 году у меня было достаточно средств, чтобы заняться возведением
самого высокого небоскреба в Нью-Йорке - E. M. Tower на свободной площадке
на Парк-Роу. В 1904 году строительство было закончено: сорок этажей стали,
бетона, гранита и стекла. Настоящая красота заключается в том, что 37 этажей
подо мной сдаются в аренду, и они уже оплачены, а цена удвоилась, еще один
этаж предназначен для служащих корпорации, связанных с рынками телеграфными
аппаратами, этаж выше - это наполовину апартаменты Дариуса, а наполовину Зал
собраний Совета Директоров корпорации; а над ними всеми - мой собственный
пентхаус с террасой, царящей над всем, что я могу видеть, и в то же время
гарантирующей мне невидимость.
Итак... моя клетка на колесах, мои мрачные подземелья стали "орлиным
гнездом" в небе, замком на неприступной скале, где я могу ходить без маски,
и нет никого, кто мог бы увидеть мое лицо, кроме пролетающих чаек и ветра,
дующего с юга. Именно отсюда я могу видеть наконец-то законченную и сияющую
крышу моего единственного каприза, мой единственный проект, который не
нацелен на получение больших денег, а лишь для мести.
Далеко на Западной 34-й улице стоит завершенная Манхэттенская Опера,
соперница, которая рассорит снобов Метрополитен. Когда я приехал сюда, я
хотел вновь посещать оперу, но, конечно, мне нужна была хорошо защищенная от
взглядов ложа с плотными занавесами. Тамошний комитет, возглавляемый миссис
Астор и ее старыми каргами из высшего общества - чертовы "Четыре Сотни", -
потребовал, чтобы я лично явился на собеседование. Конечно, это было
невозможно. Я послал Дариуса, но они отказались принять его, желая моего
личного присутствия и встречи лицом к лицу. За это оскорбление они еще
заплатят. Так как я нашел другого отвергнутого любителя оперы. Оскара
Хаммерштейна, который уже раз открывал Оперу, но не преуспел в этом, а в
настоящее время строил и финансировал новую. Я стал его невидимым партнером.
Она откроется в декабре и утрет нос Мет. Денег я не пожалею. Звездой будет
великий Бончи, но, что важнее, сама Мелба, да, Мелба, приедет и будет петь.
Даже сейчас Хаммерштейн находится в "Гранд Отеле" Гарнье на бульваре
Капуцинок в Париже, тратя мои деньги, чтобы привезти ее в Нью-Йорк.
Беспрецедентная ловкость. Я заставлю этих снобов, Вандербильтов,
Рокфеллеров, Уитни, Гольдов, Асторов и Морганов ползать на карачках, прежде
чем они услышат великую Мелбу. Что касается остальных, то я просто настороже
и презираю их. А еще я оглядываюсь назад. Жизнь, полная боли и отторжения,
страха и ненависти: вашей ко мне и моей к вам. Только один человек был ко
мне добр, вызволил меня из клетки и привел в подвал, а затем и на корабль, в
то время как остальные только охотились на меня как на загнанную лису, этот
человек был мне как мать, которой у меня почти что не было, и которую я едва
знал.
И была еще одна, которую я любил, и которая не могла любить меня. Ты за
это презираешь меня, Род Человеческий? За то, что я не смог заставить
женщину полюбить меня как мужчину? Но был один момент, один короткий миг,
подобный Честертоновским долгим годам "один далекий огненный час и
нежность", когда я подумал, что могу быть любим... Пепел, угли... и ничего.
Этому не бывать. Никогда. Поэтому может быть только любовь и преданность
господину, который меня никогда не подводит. И ему я буду поклоняться всю
мою жизнь.